Сибирские огни, 1962, № 12

Сергеевне, и на миг почудилось, что у той вся голова в белых лепестках, но тут же вспомнила — седая. — Чудесное письмо, правда ведь? — спросила Фаина. — Ничего вы не поссорились, — твердо и уверенно сказала Софья Сергеевна. — Оба придумали это. Я из письма слышу — все по-старому. — Правда? Софья Сергеевна наклонила свечу, вылила из чашечки около фитиля растаявший стеарин. Огонек сразу же затрещал, вырос, окреп. Все неот­ рывно глядя на него, она сказала: — Беречь нужно друг друга. Нет больше на земле Фаины, нет — Сергея. Вы единственные. Множество людей есть лучше вас и хуже, но таких вот — нет. Каждый человек неповторим. Значит, его нужно ува­ жать. И любви, как у вас, не было, нет и не будет. Всякая была и есть. А вот такая — только у вас. Ну, как же ее не беречь? И еще мелочи! Не надо мелочами жить. Ох, уж эти мелочи обывательские! Из-за них не ви­ дят и ковылей, и звезд, и плачущих пальм, и друг друга! Свечка трещала, по ней катились горячие капли, обливали пальцы Софьи Сергеевны, застывали ца них пленкой, но она не замечала этого. А Фаине так захотелось увидеть Сергея! Ей почудилось, что самое лучшее в ее жизни было связано с ним и лучше этого уже не будет. — Как мне не хочется, чтобы он уходил в армию! — воскликнула она. — Три года ждать! А как пережить эти три года? — Иди-ка ты в институт, — посоветовала мать. — Будешь учиться, и время пройдет незаметно. Ты не только дождешься Сергея, но еще и специалистом станешь. А так... не дождешься... нет... Она опрокинула свечу, огонек погас, и сразу же через дырки глянула на Фаину зеленая, пугающая пустота. — Что вы! Что вы! — воскликнула Фаина. — Не знаешь ты жизни... А я — хлебнула ее... I 4 На другой день Фаина проснулась поздно. Работать она должна была вечером. Она подмела пол, смахнула тряпкой пыль с вещей. Все это она делала не очень умело. И мать и она не затрудняли себя домашними де­ лами. Всю жизнь за них в квартире прибирались какие-то нуждающиеся женщины. Но сегодня, как бы наказывая себя за всякие грехи и чувствуя крот­ кую покорность и стремление смиренно пострадать, она даже начала мыть пол. На полу оказалось столько воды, что она в отчаянии останови­ лась среди комнаты, не зная, как собрать ее тряпкой. Поясница болела, волосы растрепались, лицо раскраснелось. Фаина то и дело озиралась на дверь, боясь, что из кухни заглянет старуха. «Гнусная белоручка!» — казнила себя Фаина,'вытирая вспотевший нос о вздернутое плечо. И, точно совершая подвиг, мужественно броси­ лась в атаку, шлепая босыми ногами по лужам. Наконец кое-как она справилась с полом. А тут еще нужно было вымыть голову. Фаина закрылась в ванной, сбросила халатик, налила в таз горячей воды, щедро намылила волосы.. Слепленные густой пеной, они вздыбились огромным бело-искристым тюрбаном. Фаина мыла голову, а сама думала об Одессе, вспоминала море, ку­ панье при луне. Внезапно она уловила, что в ванную доносятся смутные слова московского диктора: «...на орбиту вокруг Земли... первый в мире космический корабль-спутник «Восток» с человеком на борту».