Сибирские огни, 1962, № 12

Он, милостивец, не оставит тебя». Но, видно, согрешила я много, забыл меня господь. Так всю жизнь и горела в огне. Только и вздохнула, когда господь прибрал его, мужа-то, к себе. Нет такого предмета, которым бы я не была бита... Теперь и вспомнить страшно... — А ты не вспоминай, мама, — ласково сказал Федор Иванович.— Вот, Сергей, не будь таким мужем, как дед! Смотри у меня, не обижай жену1 — Обидеть можно не только кулаком, — возразила Тоня. Рука у отца чуть дрогнула, с вилки в тарелку шлепнулся пластик ветчины. Софья Сергеевна бросила взгляд на эту руку и негромко спросила у Фаины: •— А где твои родители? — В Одессе... — Мама... Чем теперь занимается мама? — Педагог. —• А папа? — Инженер. — Ты писала им, что выходишь замуж за... Сергея Верескова? — Нет еще. Все настороженно затихли. Софья Сергеевна заметила это. Она под­ нялась: — Напиши, — помолчала и уже весело предложила: — Ну, что же, давайте выпьем за молодых и пожелаем им счастья! Все поднялись, начали чокаться, зашумели, заговорили. Федор Иванович сказал только Фаине: — Сын мой женится на дочери... — Он не договорил. — Все это к а ­ кая-то сказка! — Мама узнает—поразится ,— тоже тихонько откликнулась Фаина. — Сказка, — опять повторил Федор Иванович. Он оживился от выпитого вина, много шутил, рассказывал интерес­ ные истории. Тоня впервые была у отца в гостях и впервые слушала его и смотрела на него без враждебности. Она поймала себя на том, что он ей вдруг понравился. А когда он сказал, что уезжает учителем в село, она совсем потеплела к нему. Но все-таки сидела молча и ни р а зу не обратилась к нему. Когда Тоня с матерью вышли из дома в теплую тьму, Софья Серге­ евна вдруг задохнулась, заплакала, как плачут на кладбище. — Что ты, мама! Что ты?! — испугалась Тоня. А мать плакала о прошлом, о молодости, о своей неудавшейся ж и з­ ни. Она впервые так остро ощутила свою старость. И в то же время она была счастлива, что дети ее выросли, что они хороши, что они выходят на свой путь. Со сладкой болью думала она о том, что скоро они улетят, и останется она одна. Все это сердцем поняла Тоня. — Не плачь, не плачь — шептала она, обнимая ее за плечи. — Д а ведь мать я... Материнские это слезы. В путь вас провожаю! 13 Приближался день призыва в армию. Козодоев пошел в гортоп и купил машину угля. Мать — Евдокия Семеновна, вернувшись с базара, увидела, что Василий сбрасывает с машины уголь. — Д а время ли теперь этим заниматься? — тихо проговорила она. — А другого времени не будет...