Сибирские огни, 1962, № 12

рила с ним сухо. И хоть ругала себя за это, все же ничего не могла по­ делать. Так они и молчали и час и два. Они оживали и радовались, когда перегорала плитка или начинал капризничать радиоприемник. Козодоев раскладывал на столе отвертки, кусачки, молотки, гвоздики и принимал­ ся разбирать плитку или приемник. Он увлекался работой, и Тоне стано­ вилось легче. После долгого молчания Васька разжег в пепельнице костерок из спичек и, глядя на маленькое пламя, сказал: — Нынче меня в армию призывают. — Расстроился? — спросила Тоня, гладя платки. — Надо. Обязанность. Они снова замолчали. Козодоев бросил в костерок обертку от кон­ феты и так смотрел в пламя, точно видел в нем что-то очень важное. — Вот... значит и расстаемся, — произнес он, усмехаясь. Тоня не откликнулась, продолжая гладить. Васька поиграл короб­ кой, подбрасывая и ловя ее, потом воткнул в нее спичку и повертел на ней коробку. — Ну, ладно, пойду, — сказал он решительно. — Завтра увидимся на аэродроме. Тоня проводила его до дверей. Не глядя на нее, Васька вдруг поче­ му-то озлобленно сообщил: — Этот... братец твой... женится. Она — дикторша. Да ты ее каж ­ дый день слышишь. У нее этакий бархатистый, завлекательный голо­ сок. Бедная папина шея! — Козодоев, так и не взглянув на Тоню, вышел. Ей показался противным его озлобленный тон. Она враждебно по­ смотрела ему вслед. И почувствовала, что больше не сможет говорить с ним просто, по-товарищески, и вообще... он неприятен ей. Откуда он узнал это о Сереже, и почему Сережа не сказал ей и ма­ тери об этом? И опять ей почудилось, что Сергей и отец чужие им. По- другому они живут. Другой у них мир. И как же обрадовалась она, когда во дворе зазвучали родные голо­ са, и в комнату вошли Сергей и мать. — Тоня, ты подумай — этот шалопай женится! — громко и весело проговорила мать. — Поздравь его! — Ты с ума сошел, Сережа! — воскликнула Тоня. — Конечно, сошел! — ответил он. — Ну, пойдем знакомиться с невесткой, — сказала мать и распах­ нула шифоньер, где висели платья. Когда Софья Сергеевна вошла в комнату и увидела сидящих на ди­ ване Федора и Фаину, она так и обмерла. И не могла понять, что проис­ ходит. С Федором, как много лет назад, была та учительница — Веро­ ника. На миг, как прежде, подступила к сердцу душащая тоска. «Да что же это такое? — подумала она растерянно. — Случайное сходство? Или это ее дочь?». В смятении повернулась она к Федору, спрашивая всем ли­ цом: «Что это? Объясни!». И он понял вопрос и легким, грустноватым кивком ответил: «Да, да. Ты правильно думаешь. Летит время. Это ее дочь!». Еще не зная, как себя вести, о чем говорить с Фаиной, и только пом­ ня, что это любимая Сергея, она взяла себя в руки и просто, душевно сказала : — Ну-ка, показывайся нам, невестушка! Фаина вспыхнула, поднялась. Так вот какая эта женщина, которой когда-то мама причинила большое горе?! Федор Иванович с беспокойством следил за ними.