Сибирские огни, 1962, № 12

совсем школьное платьице. И оно умилило Софью Сергеевну своей дет­ скостью. Тоня спала, поджав одну ногу коленкой к животу. Обе руки были подложены под щеку. С голых плеч сползли, скрутившиеся веревочка­ ми, розовые лямки, лопатки выдавались, и между ними выделился глу- бокий желобок. Смуглое тело было чистейшим, свежим. Мощная, теплая волна любви и нежности мягко нахлынула на Софью Сергеевну, и ей з а ­ хотелось, невыносимо захотелось, чтобы разомкнулись эти черные ресни­ цы и глянули на нее дымчатые глаза. Да разве может сравниться какое-нибудь чувство с этой бескорыст­ ной, чистой любовью к ребенку? И какой мелкой, жалкой показалась ей прежняя любовь к Федору. Настоящую любовь она познала только через детей. Глаза ее были мокрыми, а губы, улыбаясь, беззвучно звали: «До­ ченька! Проснись! Тоня-засоня!». И, удивительно, Тоня словно услышала: сначала дрогнул один ее глаз, и между ресницами будто задымилось, потом проглянуло дымча­ тое в ресницах другого глаза . — Ты не спишь? — прошептала Тоня. — Уже выспалась, — ласково ответила мать. — Седьмой час. Дочь сладко зевнула. — Д ай мне учебник биологии, — попросила она. — Позубрю не­ много. Мать подала книгу и начала растапливать плиту. Запахло дымком, горящей берестой, в плите затрещало, защелкало , загудело. Ставя чай ­ ник, Софья Сергеевна сказала : — Я кое-что придумала для Сережи! Тоня отложила учебник. Мать рассказала ей. — А ведь и правда! — оживилась Тоня. — Ты это здорово... — Ну вот! — обрадовалась мать. — Сходим к ним? — Нет, нет! Иди одна... — Тоня поспешно уткнулась в учебник. Мать присела у нее в ногах, полотенцем протирая алую чашку. — Не суди ты его так строго, — тихонько внушала она. — Отец же он тебе. Не сладко ему сейчас... Стареет... Много в нем и хорошего. Ты старайся разглядеть это хорошее... Он любит тебя... — Мама! Я тебе уже говорила не раз — не могу я себя перебороть. Понимаешь? Не могу. Может быть, когда-нибудь и... — Вот-вот, об этом я и говорю... Когда-нибудь... Когда сможешь... Долго ли я протяну? Он один останется у вас с Сережей... И он вам бу­ дет нужен, и вы ему... Вы же — родные. Ты не забывай это. В голосе матери прозвучало такое просящее, затаенно-усталое, что сердце у Тони защемило от жалости. Она вгляделась в рыхлое лицо м а ­ тери и поняла испуганно, что та действительно долго не протянет. Толь­ ко проклятая застенчивость помешала прижать к груди седеющую го­ лову... — Вы все живы-здоровы?! — входя, весело спросила Софья Серге­ евна. Сергей вышел из ванны, вытирая мокрое лицо толстым, лохматым, словно меховым полотенцем. Аксинья Савельевна захлопотала, разогревая чай. Софья Сергеевна, поговорив о том, о сем, как будто между прочим попросила у сына аль­ бомы с его снимками. Рассматривая их, она восхищалась: — Очень хорошо! Ты у меня настоящий мастер! Он подошел, застегивая рубашку, посмотрел на снимок в ее руке*