Сибирские огни, 1962, № 12

знал , что это ты поплыла. Я говорю об этом... С таким — понимаешь? — на душе... невозможно жить... Тоня широко раскрытыми глазами смотрела в растерянное лицо брата. Ей было стыдно и больно за него. Она представляла, что ему сто­ ило такое признание. И если уж он пошел на это, то значит... — Я слушаю тебя, — тихо сказала Тоня. А в душе ее уже з ад р ож а ­ ла радость. — Мне трудно сейчас говорить... Главное я сказал... А об остальном — после... — До встречи, ■— проговорила она и протянула руку... 8 Софья Сергеевна проснулась перед утром оттого, что ей стало тяж е ­ ло дышать. Раскрыв рот, она д елала глубокие вздохи, но ей все казалось, что она дышит в безвоздушном пространстве: легкие не ощущали воздуха. Она осторожно поднялась, взяла со стола стакан, накрытый клоч­ ком газеты, и напилась. Сердце забилось ровнее, воздуха стало больше, он показался гуще, вкусней. В окне торчала, как птичья лапа, голая ветвь, а за ней*висела зеле-- новато-плесневелая серьга месяца. Погромыхивала под ветром рж авая водосточная труба, скрипел и стонал плохо привязанный ставень. «Не долго протяну... Ах, не долго! Уже нужно готовиться к своему часу», — подумала Софья Сергеевна и потерла грудь, разгоняя приступ тоски, посмотрела во тьму, на Тоню, надеясь, что и та проснулась. Н е ­ легко человеку одному в глухой час услышать свой приближающийся конец. Но Тоня спала, иногда еле слышно похрапывала. Дело всегда соседствует с бодростью, и Софья Сергеевна набросила ватник, пошла за дровами. Вчера мокрый пахучий снег ринулся под уклоны бурливыми потока­ ми. Ночью еще больше потеплело, и теперь со всех сторон слышалось бульканье и плеск. Уже несколько дней над землей звучно свистели, хлопали крылья и радостно кричали пролетающие птицы. Они были тощие, усталые и счастливые. Стараясь думать о них, радоваться им, Софья Сергеевна на ощупь собирала в темном сарае поленья... «А ведь скоро настанет время, и кто-то другой вот так же будет н а ­ бирать здесь дрова, а я... Как будто в лесу кто-то крикнул, и только миг звучал этот крик. И — все. И тишина. Зачем прозвучал этот крик над землей? Или звал кого-то? Или указывал кому-то путь?» — подумала Софья Сергеевна озабоченно и обеспокоенно. Она прошлепала по раскисшему снегу, вошла в комнату, осторожно положила дрова. «Но после меня останутся дети — эхо мое. Какой голос — такое бу­ дет и эхо». Раздеваясь, она уже не думала о себе. Она снова прилегла на кровать, перебирая в уме все дела, поступки и мысли Тони. Нет, за свою девочку она спокойна! Тоня знает, куда ид­ ти, и она, конечно, придет. Вот только болит душа, когда она летает над тайгой. Несется где-то под облаками! А долго ли до беды? Машина она и есть машина. В те дни, когдг Тоня летала, Софья Сергеевна часто посматривала в небо. Идет по улице и вдруг остановится, поднимет голову и долго смотрит на облака.