Сибирские огни, 1962, № 12

ведомо откуда, точно из воздуха, извлек пакет с конфетами и расшаркал­ ся перед девушками. — Какой щедрый кавалер, помереть можно! — у озорной Дуои щека вздулась от конфеты. — Д ля милого дружка — все конфеты из мешка! Сергей только головой крутил. — Прощелыга! — явно услышал он голос Лизы. — Только, чтобы вот так же, — договаривалась Дуся, сбрасывая пальто и шаль. Плотную, ловкую фигуру ее облегало шерстяное вишневое платье. На смуглой шее пощелкивали бусы из голубых камешков. «Ладная, бравая девчушка», — подумал Гуль. Прищурив один глаз, он осматривал Дусю, примериваясь, откуда лучше фотографировать. Дуся, глядя в маленькое зеркальце, пудрилась и подкрашивала губы. — А когда будет готов? — Дней через десять, как обычно, я вручу его вам лично. И вдруг из угла мрачный бас Лизы громко вопросил: — А деньги сейчас?! — Что вы, что вы! — успокоил Гуль, подтягивая лампочку к Дусе и устанавливая стул. — Мы вам — портретик, вы нам — денежки. Прошу сесть. Так. Спасибо. — Гуль опять щурил глаз, осматривал со всех сто­ рон; глядя в фотоаппарат, приседал, становился на колени. — Возьмите зеркальце, приведите в порядок волну своих кудрей. Этот локон сюда. Он прибавит вам юности. Голову чуть наклоните — это прибавит вам шало­ вливости. Улыбнитесь, баловница. Наша эпоха любит жизнерадостных и отважных! — Пройдоха, — все делала свои выводы Лиза. И только Гуль прижался глазом к фотоаппарату, нацелился, как Дуся фыркнула. — Айн момент! — закричал Гуль. Он прыгнул на табуретку и снова прицелился. Дуся , чтобы сдержать душивший ее смех, сделала свирепое лицо, но тут Лиза фыркнула, а за ней и Дуся рассыпалась неудержимым хохотом. — Ой, не могу! Ой, мамочка! — и качалась, схватившись за живот. Из глаз текли слезы. — Что же это за напасть! Вы уж не сердитесь! — Ничего, ничего, бывает! — успокаивал Гуль, все прицеливаясь. — Люблю юный смех. Он звенит колокольчиком. Лиза грохнула густым басом. Дуся извивалась, захлебывалась. Нако­ нец, она высморкалась, вытерла слезы, привела в порядок волосы. — В состоянии? — деловито осведомился Гуль. Дуся, чувствуя, как в горле снова закипает смех, стиснула зубы, вы­ пучила глаза, свирепо схлестнула брови. Гуль щелкнул, всех ослепила вспышка. И опять раздался взрыв смеха. — Ой, Лизка, не смеши, ради бога! — стонала Дуся. — Лешачиха! — взревела Лиза и, гулко хохоча, вывалилась в сени. — Я запечатлел вас с каменным лицом! — в отчаянии кричал Гуль.— Улыбайтесь от избытка чувств! Покажите жемчуга зубов! Минуточку! Дело мастера боится! — Гуль распластался на полу, лежа, прицелился снизу. — Внимание! Приготовились! Снимаю! — Щелкнуло, вспыхнуло. — Ну вот и все, а вы боялись! — Гуль поднялся, отряхивая брюки. — Ну, почему этакое... Ох, когда нельзя смеяться, тогда, как нароч­ но, нападает смех, — говорила, одеваясь и все еще трясясь от смеха, Дуся. — Ох! Извините... Я не над вами! Я в драмкружке была. И один раз какую-то королеву представляла. А Мишка — наш кучер — королем был. Вот вышла я на сцену и вижу его. На голове картонная корона, а