Сибирские огни, 1962, № 12

— Ты разве знаком с ней? — Еще с осени, — ответил Сергей небрежно, и Федор Иванович по­ нял, что эта небрежность наиграна. Он пристально посмотрел на сына. Жизнь уже научила его понимать людей по чуть дрогнувшей брови, по движению пальцев. Фаина и Сергей... Это открытие взволновало его и по­ чему-то опечалило... И сейчас, когда молодежь вошла в комнату, эта странная печаль, по­ хожая на жалость к самому себе, стала еще гуще. Он заметил, как пере­ глянулись Сергей с Фаиной. Федор Иванович даже прикрыл глаза. У Фаины поблескивали на рес­ ницах малюсенькие капельки от растаявших снежинок, черные пряди во­ лос были влажными, щеки румянились от мороза — все так же, как тогда у матери ее после лыжной прогулки. Ничто не повторяется. Но вот Веро­ ника повторилась. Фаина, поздравляя с Новым годом, каждому дарила пряничного Д е ­ да Мороза или Снегурку. Когда она, несколько смущенная, подошла к Федору Ивановичу, он тихонько сказал : — Вы сейчас, как мама. Ж елаю вам счастья. Испытывая к нему какую-то родственную близость, ласково жалея его, Фаина шепнула: — Спасибо. — И протянула пряничную Снегурочку в розовой шапоч­ ке, в розовых рукавичках. И Сергей нынче нравился Федору Ивановичу. Он почувствовал гор­ дость, что у него вырос такой сын. Федор Иванович посмотрел на них, кивнул им, улыбнулся. Горечь прихлынула к горлу, и он поспешно осушил бокал шампанского. Из приемника неслись песни, в углу шевелила игрушками елка, стол благоухал и пестрел яствами, шумели, смеялись, чокались нарядно оде­ тые люди, смеялся, чокался, ел и Федор Иванович, и никто не подозревал о тех воспоминаниях, разговорах с призраками, о звуках давно отзвучав­ ших голосов, которые переполняли его. Степенно сидела его мать Аксинья Савельевна, ей увлеченно расска­ зывал о разных блюдах отец Гуля, толстый Парамон Иванович. Глухая жена Парамона Ивановича Анна Ивановна хлопотала вокруг стола, громогласно уговаривая: «Попробуйте поросенка... Берите, бери­ те... А вы возьмите Туська с капустой! Дайте, я вам положу!». Сергей, Фаина, Женька Гуль и Света дурачились, хохотали, говорили о каких-то итальянских и французских киноактрисах, о футбольных мат­ чах на Олимпийских играх, о каких-то, неведомых Федору Ивановичу, но­ вых танцах и песнях. И почувствовал он себя чужим среди них. Перед ним шумело другое поколение. — А свинина, тушеная в белом вине? А помидоры, фаршированные тресковой печенью? — галдел Парамон Иванович, наклоняясь к уху Ак­ синьи Савельевны. — Ну, разошелся мой предок!—шепнул Гуль, и молодежь фыркнула. «Чем они живут? Другие у них песни, другие танцы, другие мысли,— думал Федор Иванович. — А я для них уже прошлое». — Вы попробуйте-ка рыбку с хреном! — завопила ему на ухо Анна Ивановна. Он вздрогнул, потом улыбнулся и жестом показал: «Положите!». Печеряло-рилснрило, Печ&рило-рило-ра... — неслось из приемника. «Такую в наши годы и не пели... А что мы пели с Вероникой?» Он ел рыбу, а сам мысленно пел: «Шаланды, полные кефали, в Одессу Костя приводил». И тут прозвучал голос Вероники, она ему подпела.