Сибирские огни, 1962, № 12

Э. Г о р ю х п н а ЛИТЕРАТУРА В ШКОЛЕ «ВСЕ ФАЛЬШЬ, ВСЕ ЛИЦЕМЕРИЕ!» Тишина в школе всегда наступает неожиданно. Последний класс с шумом вырвался на улицу, резкий стук настежь распахнутой двери и — тихо. Уже давно тихо, давно погасли огни в классах, а мы все еще сидим в учи­ тельской. Молчание, напряженное и тягостное. Мы уже сказали друг другу самые страшные, самые обидные слова. Каждый это понимэ рт . Наверное, потому и не уходим. На диване сидит Аркадий Иосифович, преподаватель истории, классный руководитель одиннадцатого класса, в котором я веду литературу. Я всегда недолюбливала Аркадия Иосифовича, и он, кажется, платил мне тем же. Помню, как бойкая, острая на язык Ира Шевнина сказала однажды: «Мы хотели Аркадию Иосифовичу подарить сочинения Макаренко, но вовремя спохватились: не поймет нашей иронии, воспримет как должное», — я хотя и порицающе улыбнулась, но про себя подумала: «Здорово же они подметили его главное качество — уверенность в своей непогрешимости!» Но сейчас у меня по­ чему-то ощущение вины, вины большой и непоправимой. Мне особенно тяжело оттого, что все эти годы я сама чувствовала,догады­ валась о том, о чем прямо и, может быть, очень резко сказал Аркадий Иосифо­ вич, но я уходила от этой правды. Пряталась от нее за десятки милых восторжен­ ных ученических сочинений, за яркие, пышные мероприятия, и уж, конечно, на­ дежным щитом были результаты на весенних экзаменах. И сегодня, когда я восторженно читала вслух сочинение Виктора Трещева, Аркадий Иосифович резко оборвал меня: — Противно. Вы слышите: противно. Все фальшь, все лицеме­ рие! Все эти урапатриотические стихи, сочинения... Вы приходите от них в во­ сторг, а я работаю с классом каждый день и знаю этих ребят не по ловко сриф­ мованным строчкам, а по делам, поступкам. А они, как придется признать вам, моя молодая коллега, полный контраст этому чтиву. Когда Аркадий Иосифович волнуется, он говорит отрывисто, зло, левая ру­ ка нервно вертит костыль. — Эстетическое воспитание? — с иронией произносит он. — Возвышенные красивые идеи! Пытаюсь вступиться и за эстетическое воспитание, и за красоту возвышен­ ных идей, и за молодое поколение, но Аркадий Иосифович обезоруживает меня тут же. Он называет одну, одну-единственную дату — 23 февраля, — и я смолкаю. — Вот вы бы и спросили на одном из ваших уроков, уроков «человековеде­ ния», какими возвышенными идеями можно подкрепить такое поведение молодых 23 февраля? — Аркадий Иосифович уже нервничает. Я жду, что он опять боль­ но заденет меня. Так и есть. Этого я ждала, но этого и боялась. — Или на уроках вы разбираете только те факты, которые стали достоянием классической литера­ туры? А жизнь, грубая проза современности вас смущает? Я не отвечаю на этот вопрос Аркадия Иосифовича. Хочу сама себе отве­ тить. Ничего не обещаю классному руководителю, но. твердо знаю: вопреки всяким программам и планам, я буду завтра на уроке говорить с ребятами о слу­ чае 23 февраля. Дома раскрываю план, читаю тему урока: «Образы врагов по роману Фаде­ ева «Молодая гвардия». К черту врагов! К черту образы! 10. «Сибирские огни» № 12.