Сибирские огни, 1962, № 12

Подходят трое юношей. Двое из них давние приятели, с третьим подружились здесь, на выставке. — По сходству убеждений,— объясняет один из ребят. Все трое закончили школу, хотят учиться дальше, хорошо бы — в Москве. Прежде всего их интересуют сугубо практические вопросы: если они получат высшее образование в Москве, будет ли им предоставлена соответствующая рабо­ та в Бразилии, признают ли здесь московские дипломы, что надо сделать, к кому обратиться, чтобы поехать учиться в Москву? Выясняется, что для них поездка в Москву — дело не простое. Родители, особенно матери, сомневаются — они все еще в плену предрассудков, навеянных антисоветской пропагандой,— боятся, как бы не случилось чего с их сыновьями там, в далекой и непонятной Москве... Один из ребят — белый, второй — мулат, третий — негр. Для Бразилии это обычная картина — такие вот смешанные компании: здесь нет какого-либо одного преобладающего национального типа, и цвет кожи, в отличие от США, как правило, не принимается в расчет ни в дружбе, ни во вражде. — Нам говорили,— замечает юноша-негр,— что советские — какие-то звери. Но, оказывается, они хорошие, симпатичные люди. Самое интересное для нас на выставке это беседы с советскими людьми. И мы стараемся больше разгова­ ривать. Его белокожий приятель вспоминает, что в прошлом году он шесть месяцеь провел в США — вместе с родителями. От поездки остался горький осадок: там он не мог чувствовать себя «как дома». — У нас, бразильцев,— объясняет он,— есть чувство собственной неполно­ ценности. Страна наша большая, природные богатства огромны, а мы никак не можем вырваться из отсталости. Особенно болезненным это чувство было в США. Там на тебя смотрят свысока, постоянно напоминают, что ты для них вроде бед­ ного родственника и уж во всяком случае не ровня им. Мне было там так тошно, что не хотелось даже учить язык тех, кто меня презирает. Мы говорим о новых настроениях бразильского народа, о переменах в на­ родном самосознании, о молодежи, озабоченной будущим своей родины. С такой молодежью Бразилия многого достигнет. Перебивая друг друга, энергично жестикулируя, друзья рассказывают о том, как капиталисты развращают молодежь, чтобы держать ее в повиновении. Мно­ гие парни и девушки живут рок-н-роллом, пьянками. И не только молодежь Ко- пакабаны. Нередко буржуа затягивают в свои компании и ребят из рабочих квар­ талов. Но, конечно, есть и такая молод’жь, которая презиоает копакабанских пижонов... Ребята спохватились: уже полтора часа они занимают наш. время, им нелов­ ко. Успокаиваю их, но они настаивают на своем: «У вас и так много дел, много людей». Прощаемся. Я замечаю, что идут они не к выходу, а к работникам сосед­ него.раздела: им еще о многом надо поговорить. ...К нашему столику подходит человек в спортивном костюме — высокий, стройный, военной выправки. — Почему у вас на стендах среди книг нет биографий маршалов? Где книги о генералах, воевавших с Германией? Он говорит, как командует. И вопросы задает и спор ведет в выражениях ре­ шительных, в тоне, не терпящем возражений, не допускающем сомнений. Объяс­ няя свой особый интерес, сообщает: «Я офицер, война — моя профессия». Веду его к стенду, где экспонируются первые тома «Истории Отечественной войны», объясняю, что в ней подробно анализируется ход сражений, показано полководческое искусство наших военачальников. Офицер недоволен: — Нет, это не то. Я говорю о биографических книгах. — У нас не принято выпускать книги, расписывающие жизнь генералов, типа рекламных книг, во множестве выпускаемых американскими издателями. — Неправильно... Офицер называет одного из наших маршалов: — Это Ганнибал современности. О таких людях надо больше писать, их надо прославлять. Неужели вы не понимаете их действительной роли в истории? Ведь мир — только антракт между войнами. Войны — главное содержание человече­ ской жизни. Сейчас человечество снова созрело для войны, снова готово воевать Люди живут для войны... Наш спор приобретает все большую остроту. Вокруг собираются посетители. Их реплики настолько определенны, что поклоннику войны не остается ничего другого, как ретироваться. Не успели разойтись посетители, продолжавшие зло комментировать пропове-