Сибирские огни, 1962, № 12

Всюду надо успеть. Нельзя только в этой спешке, в неотложных делах поте­ рять человека. В «Памяти Ильича» меня не ждут, нет оттуда тревожных звонков, но я еду в этот колхоз. Вера встречает радостно: — Прямо на дойку угадали. И девчат-практикантов увидите, и молока све­ жего отведаете. Хорошо здесь придумали: собрались доярки из соседних хозяйств, где уже идет монтаж своих доильных установок и курсы организовали. Учит их Вера тер­ пеливо. И вроде бы забыла о своей угрозе — покинуть колхоз. Правление рассчи­ тывается с ней вовремя. Но вскинула бровь, говорит: — Чемоданы я все равно собрала — только маршрут переменила. После дойки сели мы с ней в красном уголке. Не знал я, Вера Варченко, как нужна тебе добрая человеческая забота, как радостно для тебя простое сер­ дечное слово... А надо бы знать... В тихом местечке с поэтическим гоголевским именем Сорочинцы мирно жи­ ла эта семья. Но пронесся над Украиной вихрь войны, опалил ее нивы, города, горем ворвался в семью Веры. Об отце пришла похоронная, а смерть матери ни­ кто не зарегистрировал — прямое попадание бомбы. Чудом уцелела пятилетняя Вера с сестрой, та на два года моложе. И Вера даже имени ее не запомнила. Смутно и больше с чужих слов помнит она, как еха­ ли в далекую Сибирь. Зверский налет фашистских стервятников на беззащитный поезд с эвакуированными... и не стало сестренки. После войны вернулась Вера с детдомом на Украину. Училась прилежно, одиннадцать классов окончила. А потом поехала в колхоз на Полтавщину. Весело жила с девчатами в общежитии, но однажды пришла домой с незнакомой женщи­ ной и вся в слезах. — Тетя моя, сестра родного отца, — объяснила она подружкам. — Гляжу на нее у колодца — Степанова дочка. Спросила, она говорит: я Вера Ивановна, — заплакала женщина. Так, уже взрослой, будто снова родилась на свет Вера Ивановна Варченко Полюбился ей сельский труд. Думала остаться дояркой, но увидела объявление: открылись в Луганске курсы мастеров машинной дойки. Доярка снова села за парту. Перед распределением Вера спросила: — В Сибири, на целине один хлеб сеют или молочные фермы тоже есть? Вера рассказывает мне о жизни своей и улыбается. — Вот так и приехала на вашу целину. «Вашу» — отмечаю я про себя. Значит, не прижилась, а может и обидел кто невниманием, черствостью? — Учиться хочу. Думала: помогут, дадут рекомендацию в сельскохозяйст­ венный институт, а в правлении только руками замахали: — Все в лес волком смотришь? Притихла опять Вера, помрачнела. И вспомнил я тут Любаву. Совсем раз­ ные эти две девушки, и все-таки что-то их роднит. — Знаешь что, — роворю ей. — А если я дам тебе рекомендацию в вуз, помогу подготовиться к экзаменам? Вспыхнула вся, по лицу то тучка недоверия, то лучи надежды. Потом за­ крыла лицо руками и сквозь пальцы: — Ой. и спасибо же вам. Только бы экзаменысдать...». Страницы за страницей. День за днем в тетради, дописанной жизнью... Закончен рассказ о тебе, парторг Андрей Цигулев, о твоих товарищах — алтайских коммунистах. А может быть, только начат? Жизнь идет вперед, нарастают события. Алтайский край. 1962 г. 9* «Сибирские огни» № 12.