Сибирские огни, 1962, № 11

Часть вторая 1 Никто не мог понять этого! Все пожимали плечами, дескать, сумасбродство, дурость! «Ну, и черт с ними! Пусть покорно, как ослы, тащат на своем хребте- то, что им нагрузили «дяди». А я не хочу, не хочу, и точка! И не обязан объяснять всем. Привыкли командовать, указывать, руководить, покрики­ вать. А я — плевал на вас!» Сергей раздраженно выплюнул искусанный окурок. Его черные, сросшиеся на переносице брови так резко сдвинулись, что между ним» прочертилась морщинка. Глаза были злыми. На днях, неожиданно для окружающих, Сергей ушел из института. На все вопросы он отвечал кратко: — Не нравится. За него взялись члены бюро, комсорг. А он, холодно прищурив глаза:, спросил их: — Я имею право что-то хотеть или не хотеть? — Конечно! Но со второго курса... — Хватит! Понятно? Он сжал зубы так, что заиграли желваки. Неприятнее было объяснение с отцом. Он, должно быть, узнал все от студентов, приходивших в магазин. Едва Сергей переступил сегодня порог дома, как отец сразу же обру­ шился на него: — Ты что, с ума сошел? Что ты там за фокус выкинул? — Какой? — спросил Сергей и начал причесываться перед зеркалом. — Почему ты ушел из института? — Захотел и ушел.— Сергей говорил совершенно спокойно, а сам, не замечая, причесывался, держа расческу зубцами вверх. — Не хочу быть, педагогом. Не нравится. Нудное занятие. — Зачем же ты, черт возьми, шел в институт? — отца бесил вызы- вающе-спокойный тон Сергея, злило сознание своего бессилия. Как никак, а ему уже девятнадцать лет, и он, конечно, ни в грош не ставит отца. — Зачем шел? Ты же настаивал. Мое поступление в педагогиче­ ский — это ложь. Фальшь. Вот эту ложь я теперь и исправил. Я сидел на лекциях и притворялся, что мне интересно. Сейчас я будто гору с плеч сбросил. — Я ведь почему настаивал на этом институте? — начал горячо оп­ равдываться Федор Иванович. — Преподавание — это искусство, творчест­ во... Мне почудилось, что у тебя есть к этому способность... Я иногда то­ скую о школе, о детях, о их мордашках... Они смотрят на тебя доверчиво. Они раскрывают тебе навстречу сердца... — Нет у меня этих способностей! Федор Иванович нервно распечатал пачку папирос и закурил. Ему было обидно за пренебрежение к тому, что когда-то составляло смысл его жизни. В окне дымился сумрак, сильный ветер с треском сыпал в окна снеж­ ную крупу. По ледяной, пустынной, жутковатой улице, в дымке летящей крупы, неслись, катились обрывки газет, скорченные, пересохшие листья. Федор Иванович почувствовал себя таким бесприютным! И почему-то страшно стало за сына...