Сибирские огни, 1962, № 11

Наконец, он все-таки решился. Было поздно. Ярко освещенная лам­ почкой, Тоня сидела за столом, что-то писала. Мать выгребала из плиты золу. Когда она вышла с ведром, Сергей стукнул в окно. Тоня вздрогнула, подняла голову. Он улыбнулся и поманил ее на улицу. Ему стало совсем не по себе от того, что сестра в ответ на его улыбку нахмурилась. Он ра­ зозлился на нее за презираемую им «железную принципиальность». И се­ бя возненавидел за то, что не плюнул на все и притащился сюда. А тут еще изводила осенняя ночь. По всем пустынным улицам и площадям катились, прыгали, ползли сплошным потоком ржавые листья. Сухие, как стружки, они, шурша, скребли по асфальту загнутыми краями, цеплялись, дребезжали. Устроив хоровод, взвихривались бурым столбом и, опав, снова потом змеились во­ круг туфель Сергея. Порой представлялось ему, что это куда-то переселя­ лись полчища шипящих, фыркающих крыс. И от этого пустые улицы бы­ ли зловещими... Листва хрустела под ногами Тони. Чем ближе подходила она, тем сильнее волновался Сергей. Наконец, он, почувствовав противную тру­ сость, взбесился: «Да будь оно проклято, чтобы я от всякого пустяка дро­ жал! Подумаешь, какое преступление! Я себе хозяин: что хочу, то и делаю!» — Здорово, пропавшая! — громко, грубовато и притворно-весело воскликнул он.— Здорово! — Здравствуй,— тихо ответила Тоня, кутаясь от ветра в теплый платок. У Сергея пропали все слова, он не знал, о чем говорить: в интона­ циях ее голоса, в ее суровом лице, он почувствовал неладное. «Неужели все-таки знает?» — подумал он. И опять ему стала противной своя тру­ сость, и он спросил прямо: — Что же ты тогда в лесу не пришла к нам с отцом? Неужели нуж­ но кланяться тебе? Я полночи палил из ружья. Думал — заблудилась. Тоня долго молчала, на ее туфли шурша всползали скорченные листья. — Я прошу тебя... забудь ты свой приезд на Байкал... Как будто его никогда не было,— равнодушно и как-то монотонно проговорила она. И хоть Сергей все понял, все же спросил: — Но почему? Тоня схватила его за руку, заглянула в глаза: — Скажи, тебя ничего не мучает? Ты спишь спокойно?Ты не мор­ щишься при слове «Байкал»? — Не понимаю. О чем ты? Не по-ни-маю,— отчеканил он, вызываю­ ще глядя на нее. Он представил свои глаза. Гордые, лучистые, они смот­ рели на Тоню холодно. — А ты вспомни, вспомни! Тоня снова выжидательно помолчала, пнула сухую груду листвы и ушла. Взлетевшие листья подхватил ветер. Пальцы у Сергея сразу стали потными, липкими. Он шел, вытирая их платком... «Знает, знает... Нет, она не видела... Это все рыжая летчица... Вот почему и Козодоев смотрит на меня так враждебно...» Но ничто уже не могло успокоить его, и сам он себе казался жалким, противным. Из темноты выступил цементный куб, над которым торчал кран. Сер­ гей открыл его. С шипением и свистом ударила струя. Сухим ртом Сер­ гей припал к медному крану. Тугая вода била в губы, в рот, брызгала в глаза, обдавала щеки, текла с подбородка, шлепалась о цемент. Вылетая из тьмы, к цементу прилипала листва. — Позор! Какой позор! — прошептал Сергей.