Сибирские огни, 1962, № 11

Тоня молчала, глядя на провода в каплях, похожие на бусы. Капли бежали, одна догоняла другую, они сливались и падали. Тоня незаметно вздохнула и, повернувшись к брату, сказала: — Ты заходи к маме почаще, ладно? Как-то она будет здесь одна! Сердце у нее плохое. Ты это помни.— Она помолчала и добавила: — У нее, кроме тебя, никого здесь не остается. — Договорились,— ответил Сергей. Они замолчали, чувствуя неловкость. Сергей встал, прошелся по комнате, потом остановился за спиной Тони. Его дыхание обдавало теплом ее шею. Глядя на улицу, она ясно представляла его лицо. — Я хочу сфотографировать тебя,— сказал он и поерошил ее волосы. От ощущения этих волос его охватила нежность. Никогда он не был с сестрой откровенно ласковым, он стыдился показывать свои чувства и маскировал их шутками, каким-нибудь простым, будничным разго­ вором. — Ни разу еще мы не толковали с тобой по-настоящему,— сказал он. — Не приходилось как-то,— голос Тони звучал тепло. — Ты все время дичишься! Ну, почему ты не бываешь у нас? Ведь и там тоже твой дом. Тоня сразу внутренне напряглась и враждебно выговорила: — Мой дом только здесь! А там... у вас... только ты один... потому, что ты ни при чем! — Опять ощетинилась! Беда с тобой! — Сергей ласково засмеялся. — Я не могу простить ему!.. Ты же знаешь всю эту историю? И ни­ когда не прощу! Никогда! — воскликнула Тоня. — Ты это... напрасно так,— смущенный ее напором слабо возразил Сергей.— И его тоже нужно понять. Д а и чего он особенного сделал? — Не люблю я его. Чужой он мне! Понял? Я еще не родилась, а он уже бросил меня. А мама... Ты только представь, каково ей было тогда... и потом! Он сделал так, что у меня... что я оказалась без отца и почти без брата! — Ну, это ты уже перегнула!.. — Ничего не перегнула! Ты что же, не понимаешь, что тут дело даже не в том, что он бросил тебя, меня, маму? Тут важно — почему бросил? Ему хотелось, чтобы только ему было хорошо, это он только для себя ста­ рался, о себе думал. А на остальных ему наплевать! — Не злись! — Сергей нахмурился.— Он гнался за своей синей птицей... — А она ускакала на белом коне! И я рада этому! — У каждого человека есть своя синяя птица или «Волосы Верони­ ки»... — Сергей тоже загорячился. — Мы привыкли человека лишать сво­ боды. Под видом критики всюду суем свой нос. Надоело! Давай уж до конца быть принципиальными. Ты вот отчаливаешь в институт. Ты бро­ саешь маму, чтобы поймать свою синюю птицу. Ты же для себя ста­ раешься! — Ничего подобного! Я хочу окончить институт, чтобы маме в старо­ сти было хорошо! И чтобы всем пользу какую-то приносить... — Тогда иди в педагогический! Не все ли равно? И уезжать не нуж­ но. А ты, однако, уносишься к «Волосам Вероники»? Брось, пожалуйста! Вы все боитесь сказать правду. Даже от себя скрываете ее. А я не боюсь: каждый старается для себя! — Врешь! — воскликнула Тоня. . — А ты что — не хочешь счастья? Именно себе, своего счастья? Брось играть святую! Приглядись к людям... Дверь громко заскрипела, и вошли отец с матерью.