Сибирские огни, 1962, № 11

Он вспомнил далекий лунный снегопад и, как бы воскрешая прошлое, •спросил: — Вам хорошо? — Конечно же... — Не забудете эту речку под белым черемуховым сводом? — Никогда. — Дарю ее вам на память! Так подарила ему когда-то Вероника заваленный снегом лес. Фаина тихонько сказала: — Идемте. Дорога извивалась среди леса то залитая луной, то покрытая мра­ ком. Они шли не торопясь. По бокам дороги в лесу густел теплый мрак, кое-где пронизанный вкривь и вкось столбами лунного света. Верескову хотелось рассказать ей, как он любил ее мать, как все рух­ нуло и как дорога и важна ему теперешняя встреча с нею, с Фаиной. Но он боялся, что этот рассказ может ее чем-то спугнуть, все испортить. А Фаине Федор Иванович представлялся умным, интересным. Она ■улавливала в нем какую-то глухую, скрытую грусть, и эта грусть почему- то необыкновенно привлекала... На другой день, придя с работы, Вересков долго читал любимого «Дон Кихота». Потом он почувствовал, что невозможно сидеть дома. А пойти было некуда и не к кому. Приятелей у него не было, а друзей тем более. Это он понял только сегодня. И только сегодня почувствовал, до чего же он одинок. Вересков вышел из теплой, светлой квартиры, и на него хлынула густая тьма, холодный ветер, тревожное, кожаное шуршание листьев. В •смятении метались, бушевали деревья, неистово пылали крупные звезды, будто они сыпались сверкающим ливнем. Казалось, что по улицам кати­ лась шуршащая лавина из ветвей и листвы. Вересков шел, думая о прошлом и будущем. Очнулся он около дома, в котором жила Фаина. В темноте горели окна всех четырех этажей: оран­ жевые, голубые, золотистые, зеленые и даже фиолетовые. Окон Фаины он не знал. Вересков шел мимо дома, придерживая от ветра шляпу. В нижнем этаже был «Гастроном». Его огромные окна-витрины ярко сияли. Они бы­ ли наполнены бутылками вина, бутафорскими колбасами и красными го­ ловками сыра. Люди беспрерывно входили и выходили из гастронома. И Верескова потянуло к ним. Входя в сутолоку магазина, он почему-то был уверен, что увидит здесь Фаину. Около стеклянных прилавков толпились покупатели, вытянулись оче­ реди к кассам, где жужжали машины, отбивая чеки, в углу работал бу­ фет, звякали стаканы, тугая струя газировки наполняла их розовой пеной. Пахло маринованной селедкой, сыром и копченой колбасой. Все это было таким уютно-милым, что Вересков удивился: как это он раньше не заме­ чал эти гастрономы в вечерней темноте. И вот сначала он увидел руку, держащую сетку-авоську. Очертания этой юной смуглой руки, перехваченной браслетом с часами, он мог уз­ нать в любой толпе. Фаина стояла между двумя морщинистыми, бледны­ ми старухами. Фаина и Вересков посмотрели друг на друга — он радостно, она удивленно. — Вы тоже покупаете что-нибудь? — наконец спросила она. — То, что мне нужно,— не купишь,— ответил он. Ее подвижно-капризные губы улыбнулись. Зелено-серые старушонки смотрели на них колючими глазами.