Сибирские огни, 1962, № 11

А жить ей было тяжело. Работала она в бухгалтерии военного заво­ да. Тоню ей помогли устроить в ясли, а трехлетнего Сережу устроить в детсад не удалось: не было места. Уходя на работу, она каждый раз со страхом оставляла сынишку одного, умоляя хозяйку покормить ребенка и присмотреть за ним. Хозяйка часто бегала на базар продавать какое-ни­ будь тряпье или часами выстаивала в очереди, чтобы получить по карточ­ ке кулечек крупы. Она закрывала Сережу в холодной, нетопленной комнатенке. Приходя, Софья Сергеевна заставала сынишку грязным, заплакан­ ным. Сердце разрывалось, когда она видела его в ватной, самодельной, замусоленной курточке, в таких же ватных штанишках и чулках. Он сидел где-нибудь под столом, жалкий, несчастный, бледный, го­ лодный. Он сидел, как тихий старичок, строя домики из дощечек, и сухо покашливал. Мать бросалась к нему, прижимала его к груди, задыхаясь от слез, целовала маленькие, холодные ручки ребенка. — Есть... Д ай хлеба, картошку, — просил сынишка. И все чаще и чаще приходила страшная для нее мысль: «Погибнет мальчонко, заболеет... Нужно отдать отцу. Не поднять мне двоих». От этой мысли она не могла уснуть. И скоро пришлось решиться... Была ледяная ноябрьская ночь. В домике пылала железная печурка. В кастрюле булькала вода — варилась картошка. Около печки сидели Софья Сергеевна и хозяйка. Они вязали. На столе высилась груда носок и рукавиц. Их приносили соседки. Это Софья Сергеевна собирала подар­ ки солдатам. — Холодно ведь. А ну, померзни-ка всю зиму в поле да в землянках? Ни постирать, ни посушиться им, — говорила она, обходя соседок. В домишке на этот раз было тепло, мелькали спицы, скатывались на пол клубки шерсти. Дети сладко спали. Вдруг погасло электричество. Теперь его забирали новые заводы. Они росли и росли, сохраняя названия: Таганрогский, Московский, Смо­ ленский, Киевский... Печурка бросала в темноту красные, танцующие пятна. Молча слу­ шали шум ветра. Домик вздрагивал. В городе было тревожно. Яростные сражения шли на подступах к Крыму, к Ростову, под Москвой. Пылал Донбасс. Немцы наступали. — Господи, да неужели же Москву-матушку сдадим? — тоскливо восклицала хозяйка. — И как только у тебя язык повернулся этакое ляпнуть? Д а разве народ такое допустит? — заспорила Софья Сергеевна. — Да уж больно, говорят, немец-то силен. Оружия, пушек, танков, самолетов видимо-невидимо, — подавленно бубнила хозяйка, — а у нас меньше... — Сегодня меньше, а завтра будет больше, — сердилась Софья Сергеевна.— Это ведь дело такое, все в наших руках! — Есть нечего, топливо к концу подходит, а войне и конца не вид­ но, — бормотала хозяйка. — Скоро зубы на полку... Вон у одной бабенки мужа убили. Получила она извещение да так и рухнула пластом, умерла от разрыва сердца. Господи, спаси и помилуй нас, грешных!.. Софье Сергеевне стало не по себе. — Ох. Михайловна! Послушаешь тебя, а потом неделю спать не мо­ жешь. И зудишь, и зудишь, совсем уж, смотрю я, раскисла ты. В это время кто-то громко застучал в раму. Женщины вздрогнули. Хозяйка вышла и скоро вернулась.