Сибирские огни, 1962, № 11

' — Почему ты все-таки ушел от жены? — глухо прозвучал голос Са­ ши. Большой пушистый воротник закрывал всю его голову вместе с шап­ кой. От дыхания воротник зарос лохматым инеем. — Трудно говорить... Не знаю я...— ответил Вересков, тоже из глу­ бины поднятого воротника. — Ну есть же какая-то причина? — Не люблю я ее,— еще тише произнес Вересков. — Вот тебе раз! Десять лет жили и вдруг: «не люблю!» Зачем же тогда женился? — Ошибся я... — А как же сын? Тоже ошибка? — Знаю, что не имею права уходить! Все знаю! И все же ушел! И не могу вернуться! — вдруг взорвался Вересков, завозился на сене, отвернул воротник.— Я хочу получить свою долю счастья! — За счет других? — Саша тоже резко отвернул воротник, и от этого голос его зазвенел. — Да неужели ты не можешь понять, черт возьми, что произошло? — в отчаянии воскликнул Вересков. — Ты что, хочешь жениться? — Саша нервно полез за папиросой. — Не знаю... — Все село, буквально все, на стороне Сони. И все осуждают тебя. И вся школа против тебя. Ты думаешь, это зря? — Ну и дьявол с ними! — закричал Вересков.— Что вы меня за гор­ ло берете? Знаю, Софья, ребенок не заслужили того, чтобы их бросали. Знаю, не маленький! Но я-то, я-то, разве должен я вечно терпеть, губить свою жизнь, лгать, притворяться? А если я люблю другого человека? Кто виноват? — Ты виноват! Ты! — Саша вскочил, схватился за кабину.— В нрав­ ственной жизни человека есть такие моменты, когда у него... когда он к себе должен быть суровым и даже, порой, жестоким! — Ты фанатик! Это проповедь жертвенности! — вскочил и Вересков. — Ты обязан отвечать за свои поступки! — Саша ожесточенно бро­ сил в кузов на сено папиросу.— Ошибся?! Отвечай за свою ошибку! Ду­ май побольше о людях! Даж е в ущерб себе, если нужно! А здесь не кто- нибудь, а ребенок! Я не о Софье, я о нем!.. — Жертву принести? Крест свой покорно тащить?! Грехи иску­ пать? — бесился Вересков. — Когда это касается детей—да, да! Сто раз д а !—Саша отвернул­ ся от палящего ветра. Там, где упала папироса, уже трещал маленький жаркий костер. Са­ ша в ярости схватил горящую охапку сена и выбросил за борт, она, полы­ хая и дымясь, рассыпалась над снежным полем. Когда вечером возвращались обратно, грузовик проехал мимо дома Верескова. В комнатах горел свет, и Федор увидел в окно голого Сережу. Он сидел в тазу, Софья мыла его. Когда Сережа сосал, то так чмокал, точно нежно и легонько целовал грудь. Его маленькое ухо выдавливало на руке Софьи четкий отпечаток, и само становилось алым. Когда сыниш­ ку поили рыбьим жиром, он обливался им и весь день пах, словно сырой карась. Федор так и ласкал его: «Ах ты, мой карасик!» А резиновый козлик,, лиса и кот сынишки пахли новыми галошами. Вересков вскочил, но грузовик, громыхая, унес его. Федор прыгнул через борт и вдруг, чувствуя, что задыхается, прива­ лился к палисаднику. Только бы еще раз прижать к себе сына. Ведь oír терял его навеки. Он так ярко вспомнил, как носил сынишку на руках,, что ладони его ощутили тепло детского, нежного тела, а в воздухе поме­