Сибирские огни, 1962, № 11

По другой стороне улицы прошла какая-то женщина. Она плакала, приговаривая: «Ох, боже мой, что же это такое? Что же это такое? Что же это...» Женщина канула в темноту. Вересков вдруг сорвался с места и почти побежал. Он поймал себя на том, что тоже шепчет: — Боже мой, что же это такое? Что же это такое? Потом он очутился около своего дома. Лежа в постели, Федор Ивано­ вич вспоминал молодые годы, жизнь в селе, встречи с Вероникой. И вдруг, радуя, перед ним возникло лицо Фаины. И опять в этом лице сли­ лись два лица. Будто и не кончилась та Вероника и не кончалось то время и его молодость: все продолжается, все живет. Сердце, как бывало в прежние дни, на все откликалось чутко. Давно уже не было с ним такого. Ему даже на миг стало страшно при мысли, что Фаина каким-то образом может исчезнуть, как исчезла в старину Вероника. Вересков поднялся, жадно выпил стакан холодного чая, снова лег и закурил. И так ярко почувствовал себя молодым, что засмеялся. Он был счастлив оттого, что снова может умолять, добиваться, не спать ночами, бродить, ждать, надеяться. Дверь скрипнула, быстро вошел Сергей. — Папа, ты спишь? — громко спросил он. Все движения сына, его голос были такими странными, необычными, что Федор Иванович в тревоге спросил: — Что ты? Что случилось? Сергей, гремя, придвинул стул к кровати, сел и решительно сказал: — Мама... Я был сейчас у мамы! Она все рассказала нам с Тоней. Я хочу всю эту историю услышать от тебя. Понимаешь? Мама — одно, а ты — другое... — Так сказать, допрашиваются обе стороны, — Федор Иванович горько усмехнулся. — А история... история, братец, невеселая... — Он по­ молчал и нехотя согласился: — Хорошо, слушай! И вот что возникло в воображении Сергея после рассказа отца и ма­ тери... 4 Федор Вересков тогда учился в пединституте. Он хотел стать преподавателем географии. И все верили, что из него получится замечательный педагог. С детства в душе его жила любовь к путешествиям, к далеким стра­ нам, к морям. Даж е слова «архипелаг», «остров», «пальма», «корабль» неизъяснимо волновали его. Он зачитывался книгами о Мексике и Арген­ тине, о Цейлоне и Австралии, о вулканах и джунглях. Вересков раздобывал редкие книги, выписывал удивительные сведе­ ния в особую толстую тетрадь. В ней можно было найти такие записи: «Молния длится ничтожные доли секунд, и поэтому расход энергии при разрядке не очень велик. Если перевести эту энергию на расценку, по которой мы платим за лампочку, то стоимость самой большой молнии бу­ дет шесть-семь рублей, а стоимость первоклассной грозы будет от силы двести рублей». Вересков, бывало, любил огорошить ребят неожиданным сооб­ щением: — А вы знаете, что от пары воробьев за десять лет может развестись 276 миллионов птиц? Конечно, при условии последовательного размножения. И чтобы никакого там естественного отсева!