Сибирские огни, 1962, № 11

ставить их царю. Под вымышленной фамилией Постникова Роман явился в Жене­ ву к Тхоржевскому и после долгих переговоров, с ведома и одобрения Герцена и Огарева, купил материалы Долгорукова с правом их издания в ближайшее время. Надо отдать справедливость II 1-м.у отделению — мистификация была выполнена по всем правилам провокаторского искусства. Сыщик Роман великолепно сыграл свою роль богатого помещика, задумавшего заняться издательской деятельностью, ему удалось втереться в доверие к Герцену и Огареву, которые не смогли разга­ дать очередную провокацию Ш-го отделения. Итак, сыщик Роман выполнил задание, и важные для правительства доку­ менты были отданы в распоряжение Ш-го отделения. В целях дальнейшей конспирации «деятельности» Постникова (он же сыщик Роман), для того, чтобы дать ему возможность теснее связаться с лондонскими эмигрантами, Ш-е отделение разрешило Роману издать 1 том мемуаров П. В Долгорукова. Но предварительно жандармские «историки» довольно энер­ гично поработали над мемуарами, убрав все то, что в той или иной мере изобли­ чало дом Романовых. И вот такое выхолощенное издание было выпущено в свет (1871 г.). Итак, опираясь на высказывания жандармов, провокаторов, сыщиков, шпио­ нов, палачей, продажных журналистов, аристократов, в дни молодости побывав­ ших в лагере либералов, мы до сих пор повторяем, что именно Долгоруков толк­ нул Пушкина на смертный поединок. Выходит, что отрицательные отзывы министра императорского двора Адлер- берга, управляющего Ш-м отделением Дубельта, товарища министра народного просвещения Вяземского, активного врага революционных демократов Одоевско­ го, наконец, убийцы Пушкина Дантеса — решали и решили судьбу активного борца с самодержавием Долгорукова. А ведь как раз их отрицательные отзывы и должны были насторожить наших исследователей, заставить их внимательно при­ смотреться к политическим позициям и симпатиям Долгорукова. Работа вместе с Плетневым по изданию пушкинского «Современника» пос­ ле гибели поэта, личное приглашение Пушкиным Долгорукова в качестве сотруд­ ника журнала, дружеские встречи с людьми, близкими Пушкину, в салоне Карам­ зиной — все это, как и многое другое, дает нам основание считать, что в тридца­ тые, сороковые годы имя Долгорукова никак не связывалось с пушкинской траге­ дией. В шестидесятые же годы репутация его пала под искусными ударами ца­ ризма и жандармерии. А ведь в истории русской интеллигенции вряд ли найдется другой такой че­ ловек, принимавший участие и в пушкинском «Современнике» и в герценовском «Колоколе», человек, которого ненавидели три императора — Николай I, На­ полеон III и Александр II. Таким человеком был Долгоруков. Не горько ли, что в наше время, в нашей стране, имя Долгорукова по-прежнему вспоминают с про­ клятием, с презрением. Историческая справедливость все ещё не врсторжествова- ла. До каких же пор не будет снято с репутации честного русского человека Петра Долгорукова позорное пятно гонителя и врага Александра Сергеевича Пушкина!