Сибирские огни, 1962, № 11

В желании утвердить и обогатить свою точку зрения, П. Е. Щеголев ссыла­ ется даже на управляющего Ш-м отделением — Л. В. Дубельта. Дубельт, говоря о «безнравственности» Долгорукова, особенно подчеркивал его якобы ужасное обращение со своей женой, которую он бил самым жестоким образом1. П. Е. Щеголев и редакторы сборника «Новые материалы о гибели Пушкина» со всей серьезностью присоединяются к этой полицейской сплетне. Как ни стран­ но, но ярый враг прогрессивной России Дубельт в сочинениях некоторых пушки­ нистов выступает как благородный свидетель пушкинской трагедии. В книге П. Щеголева «Дуэль и смерть Пушкина» против Долгорукова вы­ ступает также всесильный министр двора В. Ф. Адлерберг, принимавший учас­ тие в «судебной» расправе с декабристами, травивший вместе с дворцовой че­ лядью Пушкина и Лермонтова. Адлерберг вспоминает, что на одном из вечеров (зимой 1836— 1837 годов) он увидел, как стоящий позади Пушкина молодой князь Долгоруков кому-то ука­ зывал на Дантеса и при этом поднимал вверх пальцы, растопыривая их рогами2. П. Е. Щеголев считает это воспоминание Адлерберга важной уликой, изобличаю­ щей Долгорукова в авторстве пасквильного письма. Но стоит обратить внимание на то, что это заявление было сделано царедворцем Адлербергом после того, как Долгоруков в своей книге «Правда о России» и с него, Адлерберга, сорвал маску патриотизма и благочестия. Важно еще и то, что заявление Адлерберга было сде­ лано именно в те годы, когда жандармы и тайные агенты Ш-го отделения лезли из кожи, чтобы заглушить голос вольной русской печати. Все это заставляет нас самым критическим образом отнестись к сообщению Адлерберга. И, наконец, еще одним свидетелем располагает П. Е. Щеголев, показаниям которого он также придает большое значение. Это некий Н. В. Минин, сын того самого палача — предводителя дворянства, под председательством которого Черн­ ений уездный суд (Тульской губернии) заочно приговорил Долгорукова к вечному изгнанию с наложением запрещения на его имения за оскорбления его величества. Долгоруков ответил на это решение суда убийственной статьей, в которой осмеял чернских «стародуров-крепостников». И вот сын чернского предводителя дворянства сообщает со слов своего отца такие факты, которые якобы характери­ зуют Долгорукова, как аморального человека. Ясно, какова цена таким свидетельствам. Но П. Е. Щеголев, озабоченный стройностью своей концепции, не вникая в психологические и социальные моти­ вировки тех или иных заявлений, не разбираясь в расстановке классовых сил, все, что дурно говорилось о Долгорукове, собрал и построил на этом обвинение, под­ держав его своим научным авторитетом. Наконец, мы бы хотели остановиться еще на одном заявлении П. Е. Щего­ лева, которое, как он думает, опять-таки подтверждает его концепцию о винов­ ности порочного человека Долгорукова в гибели Пушкина: «Второй части мемуа­ ров Долгоруков не написал,— замечает Щеголев,— а разрозненные материалы увидели свет после смерти, в издании... ни много... ни мало... самого III отделе­ ния»3. Да, верно, жандармы издали II том долгоруковских мемуаров. Но вот при каких обстоятельствах это произошло. В 1867 году, незадолго до смерти, Долгоруков издал первый том своих мему­ аров, приоткрывавших завесу над неизвестными до тех пор страницами грязной правительственной истории России. В бюрократических верхах с большой тревогой говорилось о том, что в рас­ поряжении Долгорукова имеется еще целый ряд сенсационных материалов, изо­ бличающих антинародный характер деятельности императорского двора. Значение этих документов, о существовании которых знали только некоторые доверенные лица из императорской фамилии, было настолько велико, что Александр II отдал личное распоряжение любыми путями вырвать эти документы из рук Долгоруко­ ва. Если нельзя будет их купить, то похитить, выкрасть. И в тот самый момент, когда II1-е отделение рьяно готовилось к выполнению царского задания...Долгору­ ков умер. После смерти Долгорукова Станислав Тхоржевский, польский револю­ ционер, близкий к Герцену, Огареву и Долгорукову, получил по завещанию по­ следнего 20000 франков, обещав Долгорукову издать его политические записки «Мемуары об России», которые Герцен оценил в 50000 франков. Полицейские агенты со всех сторон доносили в Ш-е отделение, что друзья Долгорукова гото­ вятся издать II том мемуаров, в котором будут помещены Ьамые любопытные и самые секретные документы, касающиеся русского правительства. Надо было спе­ шить с выполнением воли монарха, и жандармы решили подослать к Станиславу Тхоржевскому самого способного сыщика Ш-го отделения, некоего Романа, кото­ рый должен был купить или похитить у него изобличительные документы и до­ 1 «Новые материалы о гибели Пушкина», Прилож ения , стр. 129. П. Е. Щ еголев . «Дуэль и см ерть Пушкина», М., 1928 г ., стр. 492. 2 I I . Е. Щ е г о л е в . «Д уэль и смерть Пушкина» , М ., изд. I I I , 1928 г., стр. 492. 3 П. Е. Щ е г о л е в . «Д у эл ь и смерть Пушкина». М ., изд . I I I , 1928 г., стр. 513.