Сибирские огни, 1962, № 11

да. Был этот сноп таким ж е пустым украшением, как массивный мраморный при­ бор с 'чернильницами-колодками и пресс-папье — утюгами. Предметы повседневных забот секретаря увидишь теперь в его кабинете. Ян­ тарные початки кукурузы, сочные клубни сахарной свеклы и, конечно, бобы — у кого лишь первая горсточка семян, а у алтайцев — усыпанные стручками стебли- Стоит сноп бобов .и в кабинете Цигулева. Стручок нет-мет да и стрельнет го­ рошинами на ковровую дорожку. Сухой щелчок встретил Гладкова. — На дворе зима, а он уже в поле просится,— поднялся навстречу Цигулев; Гладков, избранный вторым секретарем всего ¡месяц назад, только привыкал к новой должности. Прямо со студенческой скамьи с первыми добровольцами-це- линниками отправились из Ставрополья на Алтай двадцать молодых специалис­ тов. Был среди них и ветеринарный врач Иван Гладков. Влез он в повседневные, хлопотливые заботы и не заметил, как стал сибиряком. Провел отпуск в родных южных краях, поймал себя на том, что скучает по Алтаю. В разговоре с земляка­ ми как-то само собой выходило: «Вот у нас в Сибири...»: Гладкова на пост второго секретаря рекомендовал Андрей Трофимович. Опытный специалист, рассуждал он, в хозяйственных делах умело разберется. Собираясь сегодня к чарышцам готовить экономическую конференцию, Ци­ гулев спокойно передал молодому секретарю все текущие дела, по-дружески ободрил: — Берись смелее, Иван Павлович. Помнишь, как оказали в Барнауле: доб­ рые секретари получаются не сразу — поспотыкаешься, шишек понабиваешь... — Синяки уже появляются, — поскреб в затылке Гладков, — а вот партий­ ный опыт... Андрей Трофимович встал из-за стола, улыбнулся. Профиль у н ею четко очерченный, будто по дереву резаный. Высокий, чуть пологий лоб, нос крупный, почтя ровный. У переносицы лишь наметилась, но так и не появилась, горбинка. По лицу Гладкова тоже скользнула немного застенчивая улыбка. Как бываеэ у молодых людей, Ивану Павловичу казалось, что каждый его шаг, малейший про­ мах беспощадно судят люди. Разговаривая сейчас с Цигулевьш, он вспомнил первые дни своей работы в райкоме и особенно последнюю поездку на ферму Михайловского совхоза. Глад­ кову сообщили, что там заболел скот. Бросил дела, помчался в хозяйство. По его представлениям, партийный работник начал бы с расспросов, потребовал бы не­ медленно вызвать специалистов. У него даже на языке вертелась готовая фраза! «Давайте-ка разберемся». Но к чему разговоры, если он сам ветеринарный врач? Сброшена кожанка с плеч, и секретарь, облачившись в халат, поспешил на скотный двор. Весь день до пота, честно работал Иван Павлович, а оглянулся и почувствовал, что как секре­ тарь ничего не сделал. Другой на его месте, наверное, поступил бы иначе. Сам Гладков об этом случае не рассказывал, а Цигулев не узнал потому, что болезнь была погашена, дело сделано. Но мучило Ивана Павловича — как бы не пришлось ему завтра на этой ферме снова стать ветврачом. Почему же не удается мне, думал Гладков, нащупать, уловить ту разницу, которая отличает прежнюю работу от настоящей? Он по-хорошему завидовал Анд­ рею Трофимовичу, что делает тот все вроде ровно, уверенно. Вот сейчас,- напри­ мер, собирается Цигулев в Чарышский совхоз. Побывает на отделениях, и десят ки специалистов, рабочих, даже не замечая этого, будут втянуты в подготовку экономической конференции. Не бросаться в «пекло» самому, а умело направлять, людей — вот стиль партийного руководителя, который рисовал себе Гладков. Тог­ да, думал он, не будет никаких неожиданностей и срывов. Цигулев, уже одетый в пальто, вышел с Гладковым в приемную. В уголке, рядом с секретаршей, примостился на стуле старик в ярко-рыжем тулупе. Сложив руки на палке, опустив на них голову, он сладко дремал. — Никак дедушка Юрин? В девяносто лет путешествоватьсобрался? Дед поднялся и торопливо заговорил: