Сибирские огни, 1962, № 11

А друзья заглядывают на огонь особенно часто. Задумают что-то и — скорее в райкам. Ведь Цигулев сам был учителем, обязательно поймет, поддержит. И не раз по вечерам они, перебивая друг друга, выкладывали Андрею Трофимовичу свои думы, советовались с ним, как лучше подступиться к чему-нибудь новому. Таи было, когда вскоре после XXII съезда партии приятели предложили соз­ дать на общественных началах институт усовершенствования учителей. Шалаев стал его директором. А Емельянов добился, чтобы при каждой школе открыли ме­ тодические кабинеты института. Во время зимних каникул прошла первая учи­ тельская конференция. И в этот субботний вечер они пришли к Цигулеву. Видно, невтерпеж было ждать до понедельника. — Андрей Трофимович, мы позволим себе на минутку занять ваше внима­ ние, — сказал, здороваясь, Шалаев. А Емельянов же сразу к делу: — Давайте поговорим об учете сельской мо­ лодежи. До сих пор... Такой дружный «дуэт» обещал долгую беседу, а на столе, лежал незакончен­ ный доклад, в понедельник пленум райкома. Многое еще нужно продумать, пере­ считать. Вздохнув, Андрей Трофимович спросил: — На воскресенье у вас какие планы? Шалаев с жаром начал рассказывать о предстоящей рыбалке и невиданном улове, который дает новый способ. — Ну да!.. — лишь изредка вставлял Андрей Трофимович. — Так сама ры­ ба и лезет? В этом «ну да» был весь Цигулев: искренний .интерес к тому, что рассказы­ вает человек, и в то же время этакое полусерьезное, полушутливое недоверие, мол, надо еще самому убедиться. — Еду завтра с вами, а дорогой обо всем и расскажете, — неожиданно ре­ шил он. ...Теперь, хоть и не тянуло в воскресное утро уходить из дома, Андрей пони мал, что Шалаев и Емельянов уже ждут его у райкома. На прощание Клава ропросила: — Смотри, к пяти часам обязательно возвращайся. Пойдем «а лекцию в на­ родную школу. — Электронная музыка и современное искусство, — отчеканила Танюшка звонкое название. — Рассказывать будет сам Сергей Аркадьевич. Придешь, пап­ ка? — уже по-детски тормошила она отца. ...Машина ныряет вниз, скользит по льду Чарыша, взбирается на крутой бе­ рег. Осталась с правой руки центральная усадьба Чарышского совхоза, а впереди снег, снег. К самому горизонту уходит пробитая колесами глубокая колея. Снег сравнял балочки да невысокие пригорки. Черной точкой кажется маши­ на среди безмолвной и бескрайней алтайской снежной целины. Сейчас она тиха и покойна, смотрится в голубизну неба, как девица в синюю речку. Но коварна и обманчива эта спящая красавица. Чуть дохнет теплом, верным предвестником бу­ рана, чуть подует ветерок и проснется она. Словно стеной поднимутся снега от земли и до неба, схватят, закрутят случайного путника в своих колких ледяных объятиях. Их трое в степи. Уверенно ведет машину между сугробами Петр Емельянов. Когда он был секретарем райкома, звали его работать в Барнаул, в крайком. Толь­ ко плечами пожал: — Как же я отсюда... Иван Шалаев не то дремлет, не то думает о чем-то. Возможно, о своей буду­ щей диссертации. В большом шумном городе Шалаев рассказывал ученым о своей работе. Хвалили за глубину и смелость в постановке теоретических вопросов педа­ гогики, уговаривали переехать в город, остаться в аспирантуре. Шалаев слушал, а на душе было пусто. Молчала душа. Казалось, только там, у себя, в родной Усть-Калманке приходят мысли, желание работать.