Сибирские огни, 1962, № 10

руки ваш журнал подводных часов. Смотрю: ходили вместе под воду, а часы разные. Стали мы тогда за вашей станцией следить. Может, это и нехорошо, а следили. И оказалось, что приписываешь ты не только себе, но Коптяеву с Соловьевым. Наверно, чтоб помалкивали. — А ты пожалел, что тебе меньше? — тихо процедил Демыкин, вы­ тирая враз вспотевший лоб. — А ты говори громче! Чего шепчешь? — залился краской гнева Степан. — Пусть все слышат. Да, я пожалел. Только не о том, что мень­ ше тебя получаю, а о том, что ты не в штрафной роте. Люди жизнь отда­ ют на фронте, а вы тут часики приписываете! Да вас за это... — задох­ нулся Степан, — расстрелять мало!.. — Ну, ты! — крикнул кто-то. Долго и бурно шло собрание. Дело о приписке часов на станции Демыкина передали командова­ нию. Было также решено собрать деньги на постройку «Североморского водолаза». — Ты тоже голосовал «за», — сказал Степан Женьке. — А теперь отрабатываешь задний ход? — Что я, дурак? Не хватало еще голосовать против. — Вон ты какой! — А ты думал какой? — прищурился Женька. — Я часов не припи­ сывал. — В том-то и дело, что тебя нигде не схватишь. Скользишь ты, как змея, — медленно проговорил Степан. — Ты из тех, кто других подтал­ кивают, а сами за спинами прячутся. Помнишь, соль? Ты подтолкнул, а сам в сторонку. Мешочек свой кому-то подсунул: мол, ранки на руках, как бы не разъело. А если бы судить стали за грабеж? Ты бы ручки умыл? Темная у тебя душа. — Чужая душа — потемки, — натянуто хохотнул Женька . — Зна­ ешь, такую поговорку? Твоя-то душа тогда вроде приросла к соли. Так что ль? — И это тоже так, — признал Степан. — И тут я виноват, а ты вро­ де бы и ни при чем. Вот ведь как все получается. Только соль я не прода­ вать брал. Домой переслать хотел. Не было ее там, когда я в армию ухо­ дил. Щавель вместо соли у нас сыпали. Но все равно дурак был. — Теперь поумнел? — Поумнел, — тяжело сказал Степан. — И соль эту на всю жизнь запомнил. А главное, тебя раскусил: хитер ты и трус. — Ну, тоже мне, герой нашелся, — отмахнулся Женька. — Федьку кто отмыл, между прочим? И вот тоже... — Женька покосил глазом на свою медаль. — Ты отмыл именно между прочим, — вмешался в разговор Толик. —Геройство это у тебя между прочим вышло. По ошибке. Ты вроде пету­ ха одной бабки. Тот тоже по ошибке на ястреба кинулся, который цып­ ленка хотел утащить. Даже шпорами глаза выбил. А потом разобрался, что за птица, да как заорет со страху и... в обморок. Водой отливали пе­ тушка. — Веселая история — поиграл желваками на скулах Женька. — И сам ты веселый парень стал, балерун. В штаны больше не пускаешь при виде пинарога? — Перестал, — невозмутимо ответил Толик. — А история, может, и веселая, да вывод печален. Еще неизвестно — кто кого спас. Ты бы мог умереть в камере, если бы не Федя. Или, на твоем языке, — «загнуться». И как ты орал: «Почему меня вовремя не вытащили?». А насчет того, что