Сибирские огни, 1962, № 10

И другие корабли, возвращаясь из похода, также отчитываются пе­ ред всеми орудийными холостыми выстрелами, а торпедные катера дают очередь из пулемета. И самолеты дают очередь да еще вдобавок делают «горку». Федор тоже бы делал «горки», если бы был летчиком. Вздохнул. Не все мечты сбываются. Скоро море. Что за транспорт лежит там? Говорили, что торпеди­ рован. Сколько их на дне! Сотни! На карте, что висит в кабинете команди­ ра аварийно-спасательного отряда, крестиками обозначены места зато­ нувших кораблей. Эти крестики густо усеяли все Баренцово море. Лежат на дне катера, эсминцы, тральщики, корветы, траулеры, транспорты: русские, американские, английские... Много их обследовал за время службы на Севере Федор и достал не один. И сегодня ему идти под воду — обследовать английский тран­ спорт. Идти под воду! Теперь это уже не страшно. Федор с радостью лишний раз убедился, что его не бросает в дрожь при мысли о спуске под воду. А было... После того, как побывал Федор под кораблем... просыпался он по ночам в холодном поту и с ужасом восстанавливал все пережитое. Чув­ ствовал, что надломлен страхом и не может без трепета думать о подвод­ ной работе. С неменьшим ужасом разглядывал в зеркало свои седые во­ лосы. Семнадцать лет, а смоляные кудри стали серебристо-пепельными, и совершенно белая прядь упрямо падает на лоб. Федор старался уступить свою очередь другому идти под воду, а ес­ ли и спускался, то больше слушал, как поступает по шлангу воздух, чем работал, и обмирал от всякого перебоя в подаче. Началась водобоязнь. И тоска по дому. Рябенькое небо, затянутое плесенью облаков, бессильная фольга з а ­ лива, плешивые скучные сопки... Все опротивело, все опостылело. До­ мой бы! До боли в сердце хотелось снова увидеть синеву степного неба, услышать звон жаворонка или радостный гром июньского ливня... Где-то там далеко, в беззаботном детстве остались прокаленные солнцем пыльные поселки, по которым идешь будто по горячей муке, а вдали, в знойном мареве, дрожит зубчатая голубая гряда Алтайских гор. Детство! Вернуть бы огромные дни покоса с медвяным запахом трав, стремительным, как темная молния, планированием ястреба, с не­ оглядными луговыми далями... Какое блаженство после целого дня покоса бежать с братом на реч­ ку купаться в парной закатной воде. Потом лежать на колыхающейся копне и слушать глуховатый перестук колес и порсканье лошадей. Хмель­ но пахнет свежим сеном, сдобренным крепким конским потом. В слад­ кой усталой истоме гудит тело Братья глазеют на вызвездевшее небо, на серебристую млечность, на таинственный синий мрак, что спускается к уставшей земле, и на душе ребят легко и счастливо. Братья лениво пе­ реговариваются о массе приятных и беззаботных мальчишеских дел... Как давно это было! А, может, и не было никогда, только присни­ лось? Завтра снова идти под воду, дышать запахом резиновых шлангов, прислушиваться к воздуху и замирать, и думать только о том, скоро ли наверх. Опостылело!.. Ребята видели, что Федор мучается. И Толик, наивно полагая, что вылечит этим друга от страха, говорил: — Знаешь, когда «Юнкере» долбанул нас, я думал нам хана. Ох, и струсил! Думаю: «Господи, хоть бы не попало в баллоны!». 6 , «Сибирские огни» № 10.