Сибирские огни, 1962, № 10

Немедленно в камеру! Матросы работали точно и молниеносно. Ско­ рее, скорее! Федор очнулся, жадно хватил ледяного воздуха. — В камеру, Федя, в камеру! — торопливо выкрикивал Степан. Он почти на руках нес друга в рекомпрессорную камеру. Но «кессонка» уже настигла. Страшный, как молния, беззвучный удар обрушился Федору на ноги. Второй удар хлестнул жгучей болью в плечи. Потом один за другим дикие удары в живот, в руки... Перед гла зами поплыли черные круги, и Федор снова потерял сознание. Скрюченного в страшных судорогах, его втолкнули в камеру. Б а б ­ кин был уже там. Люк захлопнули. Немедленно затрясся компрессор, нагнетая в рекомпрессионную систему сжатый воздух. Давление должно быть таким же, как и на глубине, где Федора настигла беда... Там, на дне, водолаза подстерегает не только внешняя опасность Есть еще враг, которого не избежишь, потому что до того, как он стано­ вится врагом, он — друг, необходимый и незаменимый. Это воздух. На глубине, под большим давлением, воздух ведет себя предатель­ ски. И не только потому, что нужно неусыпно следить за его количеством в скафандре: если много, и ахнуть не успеешь — выбросит из воды, как пробку из бутылки шампанского, если мало — выйдешь наверх с голов­ ной болью. Но это еще полбеды. Главное предательство в том, что на глубине воздух начинает отравлять организм человека. Даже кислород — этот «газ жизни» — на глубине свыше двадцати метров отравляет организм. Особенно опасен азот. Под давлением он превращается в сильное наркотическое средство, туманит сознание, и водолаз начинает не отда­ вать отчета в своих поступках. Поэтому по телефону можно слышать песни, напеваемые странным неестественным голосом, несуразную бол­ товню, будто там, внизу, пьяный. Это водолаз отравился воздухом. У него начинаются галлюцинации: то он видит каких-то морских чу­ довищ, то ему кажется, что перестали подавать воздух, то он падает вниз с обрезанным шланг-сигналом, то, наоборот, летит вверх. В таком состоя­ нии водолаз может совершить поступок, опасный для жизни. Всего этого можно избежать, если строго следить за нормальным количеством воздуха и регулярно вентилировать скафандр. Но самое страшное может произойти, как это ни странно, наверху, если водолаз по каким-либо причинам быстро покинул грунт. Азот, что проник в кровь вместе с кислородом, не успеет за короткое время выделиться из крови и образует газовые'пробки. Эти пробки р а з ­ рывают кровеносные сосуды — начинается «кессонная болезнь». Жгучие боли в ногах, в руках, в животе ломают водолаза и он гибнет, если не поместить его в рекомпрессионную -камеру и не создать то же давление, что было на глубине, которую водолаз покинул. Только тогда и рассо­ сутся, растают страшные пузырьки азота, блуждающие в крови. Медленно, медленно снижают давление в камере, гораздо медлен­ нее, чем идет подъем водолаза из воды. Снижая давление, будто заново поднимают человека с глубины, возвращают его к нормальной атмосфе­ ре, к нормальному давлению. Поэтому и торопились так матросы, помещая Федора и Бабкина в камеру. И все же опоздали. «Кессонка» настигла водолазов на пороге камеры. Камера — это стальной цилиндр на боку, цилиндр длиною всего метра три и диаметром — полтора. Внутри деревянная кушетка, теле­ фон, иллюминатор. Дл я подачи пищи и лекарств есть маленькая пере­