Сибирские огни, 1962, № 10

нул дверью полу своей шинели, и ему померещилось, что его кто-то схва тил сзади. — Черт знает что! — ворчал мичман Макуха. — Набрали мальчи­ ков и майся с ними. Ну, водолаз пошел! — Сокрушенно покачал головой. — Измельчал водолаз вконец. Детсад! Ночью Толик шептал. — Боюсь, Федя. Завтра мне в воду. — Не дрейфь. Я на шланг-сигнал встану. Толик долго и тяжело вздыхал. ...Утром, еле живой, он стоял на трапе. — Давай, я пойду, — говорил Федор, перед тем как надеть на друга< шлем. — Скажи, что насморк. — Нет, как нарочно, нету, — тяжело вздохнул Толик и потянул но­ сом. Обреченно сказал: — Надевай. Ушел под воду. Через несколько минут телефонист закричал Федору, чтобы он не­ медленно вытаскивал Малахова. Срывая ногти, Федор выбрал шланг- сигнал, вытащил Толика на трап. Открутил иллюминатор. — Что? — Не знаю, — загнанно дышал Толик. — Что-то страшное лезло- в иллюминатор. Из воды Бабкин, давясь со смеху, сообщил, что к Толику пристал пинагор — рыба глупая и уродливая, вдобавок намотавшая на себя во­ доросли. — Вылазь! — раскипятился мичман Макуха. — Маята с тобою. Пу­ гаешь, чтоб тебя!.. — Не вылезу! — внезапно обозлился Толик и еще больше поблед­ нел. — Закрывайте иллюминатор! Кричите тут... под руку. И снова полез в воду. Мичман оторопело глядел на пузыри. Почесал увесистый заседев- ший подбородок. — Напористый. Гляди, настоящий водолаз выйдет. Заслужить эту похвалу у мичмана Макухи было нелегко. Федор помнил, как при первом знакомстве, когда ребята прибыли на север, Ма­ куха обходил строй. В потертом кителе с позеленевшими от времени шевронами на рука­ ве за сверхсрочную службу, крупный, грузный, мичман торжественно двигался вдоль строя. Лицо его, продубленное полярными ветрами, было темно-бурым, а нос (настоящий румпель!) был сизым от чего угодно,, только не от мороза. Под ним распушились седые усы. Но самым приме­ чательным на лице старого служаки были глаза. Серо-голубые, малень­ кие, и чистые-чистые, будто две капельки морской воды налиты в покра­ сневшие от норда веки. Цепкие и пристально внимательные, они быстро обегали матроса с головы до ног, замечая недостатки в обмундировании и оценивая хозяина, возвращались к лицу и несколько секунд изучали его. Федору показалось тогда: вот окинул его взглядом мичман и уже знает о нем все. Остановившись возле Толика, мичман оглядел его слабую тонкую- шею, наивно торчащую из-под широкого матросского гюйса, и спросил как-то неуверенно: — Ты что, тоже, водолаз? — Водолаз, — смутился Толик. — Гм, — озадаченно крякнул мичман. — И сибиряк? — Сибиряк, — совсем тихо ответил Толик. — Что лее это такое! — обиженно воскликнул Макуха, неизвестно- к кому обращаясь. — Как это понимать?