Сибирские огни, 1962, № 10

Прав был лейтенант Свиридов: работа водолаза не увлекательная- прогулка на дно морское, не романтическое приключение, а тяжелый опасный труд. ...Погиб водолаз. Вскоре после прибытия друзей на север. Шланг-сигнал попал между бортом корабля и понтоном — и его об ­ резало при ударе на волне. Обрезало легко и просто, как ножницами нитку. Обрезало и жизнь. Там, на глубине, водолаз остался без воздуха. И как только воздух перестал поступать в скафандр и исчезло спасительное противодавление, огромная толща воды с чудовищной силой сдавила человека и бросила ему в голову кровь. Когда достали, человек был неузнаваем: голова превратилась в шар, налитый кровью. Ребят потрясла эта смерть. Первая на их глазах! Мучительная и жестокая. Думалось: «Вот она — судьба водолаза!». После «отбоя» долго не спали. Когда рядом случается смерть, меня­ ются вдруг все масштабы. Только теперь Федор понял всю опасность своей специальности, всю сложность водолазного труда. Неверный шаг—гибель, малейшая невни­ мательность — гибель, минутная растерянность — гибель... И этой профессией надо овладеть, жить ею, быть всегда готовым к неожиданностям, ежеминутно, ежесекундно, как разведчику среди врагов. Водолазное дело (даже в мирное время!) — это не просто умение ходить по дну морскому. Надо уметь вязать сложные морские узлы, что­ бы стропить под водой предметы, уметь резать металл и сваривать его под водой, уметь и просто пилить дерево и работать кувалдой, нужно быть и минером и следопытом. И все эти специальности знать как един­ ственную, на всю жизнь выбранную. В водолазной школе дали лишь первые навыки работы под водой, значит, приходится доучиваться здесь. И надо бросить думать об авиа ­ ции, надо стать настоящим подводным специалистом. И Федор должен это сделать. Должен! В ту ночь Толику Малахову приснился кошмар, и он проснулся в холодном поту. В темноте, на фоне мутного иллюминатора неясно м а я ­ чил силуэт дневального. — Кто это? — спросил Толик, еще не сбросив страх сновидения. Дневальный — один из тех, кто никогда не унывает, — ответил з а ­ могильным шепотом: — Ордынцев. — Ай! — в ужасе вскрикнул Толик. Ведь это была фамилия погиб­ шего водолаза Матросы повскакали. — Что такое? — рыкнул мичман Макуха. — Леший его знал, — оправдывался дневальный и сам напуганный криком Толика. — Орет, как недорезанный. Нервно вздрагивая, Толик накинул на плечи шинель и вышел из кубрика. Через мгновенье раздался душераздирающий дикий вопль. Матросы бросились в коридор, включили свет. Толик, побледневший до синевы, стоял у стенки. Зубы его стучали... В маленьком коридорчике, где свет был выключен, Толик сам прихлоп­