Сибирские огни, 1962, № 10

— Я после школы в университет собирался, на филологический. Отец, правда, настаивал на институте иностранных языков. А мама по­ чему-то решила, что я должен стать киноартистом.— Застенчивая улыб ­ ка трогает губы Толика.— И уж никак не прочили мне военной карьеры. Ну какой из меня моряк! Ни силы, ни ловкости, и вообще личность не героическая. Ребята в футбол играют, на Оби плавают, а я с книжками. У нас дома большая библиотека. У меня руки дрожат , когда беру новую книгу. Толик виновато приподнимает тонкие ласковые брови и нежно г л а ­ дит книгу, с которой не расстается. Вот к ним подсаживается Степан Кондаков — колхозник из-под Ке­ мерово— угловатый, не по годам сильный, с широким рябым лицом, будто влепили ему в упор добрый заряд дроби. Вытаскивает кисет. — Курите. — Спасибо,— отказывается Толик.— Не курю Федор тоже отказывается. — Самосад-горлодер,— безнадежно хвалит Степан и крутит «козью» ножку. Говорит Толику: — Ласковый ты. Как телок. Д аж е мо­ локом парным наносит. Пошлепал губами, обсасывая цигарку. Федор относится к нему с отвращением.— «Расселся. Дай волю тако ­ му — кулаком станет». Степан глядит на неубранные поля, серые маленькие глазки его грустны. Проплыло картофельное поле, на нем работают женщины и ре ­ бятишки. Степан вздыхает: — Мальцы да бабы остались. Туго им. «И этот о чем-то вздыхает»,— удивляется Федор. Сидят ребята, сбившись в стайку, как птицы по осени, молчат, ду ­ мают каждый свою думу. Давно ли они ходили в школу, дергали по при­ вычке девчонок за косы и тайком назначали им свидания. А теперь оста ­ вил каждый дома что-то дорогое, беконечно близкое, что стало уже д а ­ леким и невозвратным. Давно ли Федор списывал у соседа контрольные, дрожал, хватаясь за сучок на парте— примета: не вызовут! — когда учительница раскры­ вала журнал и смотрела, кого вызвать. Когда к доеке шел другой, Фе­ дор облегченно вздыхал: «Пронесло!» Давно ли все они стояли на пороге жизни, и жизнь была ясной и незамысловатой, как детский рисунок из одних редких линий без полутонов? А судьба уже готова была бросить их туда, где решался вопрос с а ­ мой жизни. Правда, пока они ехали почему-то на восток. И фронт еще представлялся, как на экране, сплошной героикой, славой, орденами... Еще не знали они, что такое воинское товарищество, тяжесть утрат и р а ­ дость побед. # Все это было впереди. А то, чем жили вчера, ушло вдаль, стало туск­ неть, как тускнеет горизонт, затянутый мелкой сеткой дождя. Жизнь разломилась надвое: прошлое отодвинулось, а будущего не было видно. Кур-лы, кур-лы... Грохотали мосты. Проносились будки железнодорожных обходчи­ ков. Расступалась хмурая тайга... Сибирь!.. Необъятная, родная до слез, до боли в сердце, единственная! Нежное и горькое чувство властно сжимало грудь, чувство впервые осознанной сыновней любви к своей земле. Расставались. Увидятся ли?