Сибирские огни, 1962, № 10

— Вон оно что! — присвистнул Женька. — Видали?! «Вот тип! — с неприязнью глядел Федор на Кондакова. — Утаил, образина». Степан с вдруг исказившимся лицом неуклюже стукнул сверху вниз Женьку по голове. На вид легко стукнул, но Женька охнул, присел и очумело затряс головой. Степан, потный и жалкий, стоял над своим р ас ­ сыпанным добром, среди которого выделялся пузатый мешочек с солью... Ясные осенние дали, пустые поля с одинокими стогами, загустевшая от сентябрьских заморозков синева рек... Диковинно-красивая Сибирь! У раскрытых дверей теплушки встречал Федор рассвет. Синий воздух соткан из тонкой серебряной пряжи, с бездонных глу­ бин неба прямо в душу падают хрустально-чистые, грустные капли ж у ­ равлиного крика: кур-лы, кур-лы! Прощай, лето! Прощай, родная Сибирь! Прощай!.. Этой порою в лесу тревожно шуршит под ногами лиственная поро­ ша, распространяя едва внятный и томительно-грустный запах у в яд а ­ ния. Лес раздвинулся и посветлел. Воздух чист и звонок. И сыплются, сыплются листья. С чуть слышным шепотом мягко устилают землю: ли ­ ловые, багряные, лимонные, черные с золотым крапом... В озябшей выси летят последние станицы птиц. Над засыпающими озерами, над тоскующими лесами. Последние... Кур-лы, кур-лы!.. Откликаясь на журавлиный зов, кричит паровоз. Отголоски гудка закатываются за лес. Ребята проснулись и сидят, свесив ноги в открытые двери теплушки. Молчат. И смотрят, смотрят на выкованные из светлой меди березы, на темную зелень остропиких елей, на увесистые лапы хмурого пихтача, на костры рябин, на деревни, станции... И в сердце подкрадывается тоска. Кур-лы, кур-лы! Прощай!.. Там, за холодной синевою, осталось детство, жаркие, до краев н а ­ литые солнцем дни покоса, прохладная глубь озер, ночи у костра, шко­ ла, мать, отец... — ...Помни, Федор, погибнешь, я прямо говорю — погибнешь — лег ­ че нам с матерью будет,— голос отца дрогнул и снова окреп,— чем стру­ сишь, изменишь делу нашему. Ты понял? — Понял. Они стояли на горе, у развалин старой крепости. Внизу неслась кро ­ веструйная в закатный час Томь. Отсюда хорошо был виден город, ды ­ мы над заводами, терриконники шахт... — Я тебя специально сюда привел. Посмотреть, что за твоей спиной •остается. Плечи твои еще жидкие, а тяжесть тяжкая навалилась, и вы­ держать надо. Надо, понимаешь! — Понимаю,— тихо ответил Федор. •— Может, тебе это стариковской причудой покажется, а я и Васи ­ лия сюда водил, но ты поклонись своей земле и клятву дай. Отец помолчал, глядя на привольно раскинувшийся в долине реки город металлургов, раздумчиво заговорил: — Я когда на первую германскую уходил, вышел за околицу, по­ клонился в пояс своей сирой деревушке и горсть земли в тряпочку з а ­ вернул. Тяжко станет в окопах, выну щепотку, положу на язык, горь­ к ую— сил прибавится.— С тревогой спросил:—-Н е знаю, правильно ли