Сибирские огни, 1962, № 10

ной специфики, художественного метода, мастерства, критерия художественности и т. п. Когда мы говорим, что научному мыш­ лению присущи элементы образности, мы не забываем, что с ним мы связыва­ ем отвлеченную, логическую форму вы­ ражения мысли. То , ч т о мы н а з ы ­ в а е м н е о б р а з н о й ф о р м о й о т р а ж е н и я ж и з н и , н е д о л ж н о р а с с м а т р и в а т ь с я к а к а б с о ­ л ю т н о н е о б р а з н о е . В конечном счете,, все формы мысли, так или иначе отражающие действительность, могут рассматриваться как образы действи­ тельности. Сюда относятся не только эс­ тетические и логические, но и собствен­ но математические формы. Хорошо из­ вестно, что числовым формам тоже при­ суща способность отражения действи­ тельности. Это значит, что научное и ху­ дожественное мышления, представляю­ щие собою разные формы единого про­ цесса человеческого познания, не отгоро­ жены друг от друга непроницаемыми барьерами. Между ними как по форме, так и по содержанию нет абсолютно не­ проходимых граней. Логическому мыш­ лению присущи элементы образности, художественное мышление опирается на основы логического мышления. Но кон­ статировать только их единство, общ­ ность, взаимосвязанность и не видеть 'присущего им различия, качественного своеобразия — материалист-диалектик не может. Теория, игнорирующая свое­ образие художественного и логического мышления, опасна именно тем, что меха­ нически сводит суть дела только к на­ чалу количественному и не замечает ка­ чественного своеобразия. Споры о специфике свелись в конеч­ ном счете к вопросу о том, должны ли мы принимать и разрабатывать дальше в духе марксистской методологии заве­ щанную нам теорию Белинского или вме­ сто нее принять предложенную совре­ менными авторами теорию необразной специфики. Исход этих малопродуктивных споров предопределили не столько теоретики, сколько практики-писатели, художники, композиторы, деятели кино, театра, ко­ торые, по существу, отвергли теорию необразной специфики и остались верны­ ми эстетическим заветам В. Белинского. Если бы от теории образной специфи­ ки отказался В. Белинский, от нее, веро­ ятно, отказались бы и его последователи — Чернышевский, Добролюбов и др. Од­ нако подобного факта ни один исследо­ ватель не обнаружил. Зато обнаружена защита этой теории сторонниками материалистической эсте­ тики, в том числе Чернышевским. По его мнению, общей «характеристиче­ ской» чертой искусства и литературы является образное воспроизведение дей­ ствительности. Но этим не ограничивает­ ся своеобразие художественной специфи­ ки, точнее сказать, этим она начинается. Образность появляется в каждом от­ дельно взятом виде искусства по-своему. В музыке, живописи, хореографии, лите­ ратуре, сценическом, кинематографиче­ ском и других видах искусства есть своя особая специфика, своя особая образ­ ность, свой «изобразительный язык», вне которого данный вид искусства не существует. В музыке образ проявляется иначе, нежели в живописи, в живописи иначе, нежели в киноискусстве, в лите­ ратуре, хореографии, скульптуре и т. д. И дело здесь, разумеется, не в том толь­ ко, что музыкальному звуку, художест­ венному слову, пластическому движению и т. д. присущ свой особый изобрази­ тельный язык, но и в том, что в каждом отдельно взятом виде искусства образ может проявиться только при посредст­ ве своего изобразительного языка. При­ сущий каждому виду искусства, он не является чем-то внешним по отношению к специфике художественного образа и представляет собою одну из существен­ но важных сторон образной специфики. Непонимание роли и значения «изоб­ разительного языка» в системе данного вида искусства приводит к досадному отождествлению таких искусств, кото­ рые, по существу, не имеют между собой ничего общего. Архитектуру ставят, на­ пример, в один ряд с поэзией, музыкой, живописью и т. д. По аналогии с назван­ ными искусствами архитектуру называ­ ют формой общественного сознания, за­ бывая, что архитектура —искусство осо­ бого рода, не обладающее образной спе­ цификой, следовательно, не отражающее действительности в образах и картинах, — обстоятельство, на которое давно об­ ратил внимание Чернышевский. Мысль о том, что истинной стихией музыки, живописи, литературы являют­ ся любые звуки, линии, слова, совер­ шенно не соответствует действительно­ сти. С подобным пониманием роли звука в музыке, слова в поэзии, линий в живо­ писи согласится любой представитель формалистического искусства. Верно: вне звука нет музыки, вне линии нет ис­ кусства рисования, вне телесных движе­ ний нет хореографии, вне слова нет ли­ тературы. Но верно и то, что не всякий звук и не всякое слово создает музы­ кальный или поэтический образ. В природе бездна самых разнообраз­ ных звуков, но среди них не встречается таких, которые рождали бы музыкаль­ ный образ. Музыкальные звуки — зву­ ки особого рода. Объяснить их своеобра­ зие, значит объяснить одну из важных особенностей музыкальной специфики. В поэтическом образе слово выступа­ ет не как слово «вообще», не как слове­ сная абстракция, а как единственное и неповторимое по своему значению и зву­ чанию слово, которого, по пословице, «из песни не выкинешь». Само по себе сло­ во — не образ, но в поэтическом образе