Сибирские огни, 1962, № 10

заниях Г. Успенский нашел лишь новое подтверждение тому, что он наблюдал в жизни. Цифры послужили лишь пово­ дом, своеобразным импульсом и, конеч­ но, материалом для создания художест­ венных образов. Языком образов писа­ тель повествует о том, о чем цифры са­ ми по себе рассказать не могут. В силу присущей искусству образно-художест- зенной специфики, оно выполняет роль, которую не в состоянии выполнить ни­ какая наука. Показывая нечеловеческую тяжесть груда Авдея, и Авдотьи, автор замеча­ ет: «Нужно затаить дух, собрать в себе все силы, обуздать каждый мускул, страдающий от тяжести, которую ему приходится преодолевать... и каждый шаг свой одолевать страшным напряже­ нием нервов...» В рассказе нет ни одной фразы, ни одного слова об ужасах разорения рус­ ской пореформенной деревни. Но чита­ теля подводят именно к этой мысли не отвлеченные рассуждения, а живые об­ разы. В рассказе, написанном в суровой реалистической манере, как будто нет ничего «страшного», необычного, но его ¡бщий смысл возбуждает чувство не­ удержимого протеста. Ученый статистик при помощи цифро­ вых данных доказывает, а художник в живых и ярких образах показывает глу­ бокую и важную истину, состоящую в гом, что положение значительной части пореформенного крестьянства сильно ухудшилось, что труд безлошадных кре­ стьян носит поистине каторжный харак­ тер. Наука и искусство выполняют в этом случае общественную роль различными способами отражения действительности. Творческая деятельность научного и художественного мышления осуществ­ ляется в присущих им качественно раз­ личных формах. Мы уже говорили, что н а у ч н о - л о ­ г и ч е с к о е мышление не ч у ж д а е т ­ с я о б р а з н ы х п р и е м о в , которые по большей части служат иллюстрацией того или иного теоретического положе­ ния. Но, как правило, оно в художествен­ ной образности не нуждается. Обилие образных приемов нарушает установив­ шееся в науке логическое течение мы­ сли, ослабляет научную ценность про­ изведения. Именно такой случай хорошо показан на примере научных занятий профессора Ивана Вихрова, героя рома­ на Л. Леонова «Русский лес». Цель Вихрова, замечает автор, «со­ стояла в том, чтобы с помощью своей книги ввести эту девушку в лес, как в родную семью, и пусть она посильно по­ может ему в борьбе за своих новых дру­ зей. Для этого ему предстояло через то­ ненькую струйку чернил, медлительно стекающих на бумагу, пропустить целое озеро исторических справок, историче­ ских доказательств, собственных наблю­ дений и мыслей о мире, добытых ин­ струментом его ремесла. Уже остава­ лось перебелить почтенную стопку раз­ гонисто написанных листков, как вдруг стало ясно, что о б и л и е п о э т и ч е ­ с к и х о б р а з о в л и ш ь о с л а б л я ­ е т н а у ч н у ю ц е н н о с т ь книги, что вместо задуманного исследования по­ лучается лишь поэма о горькой лесной судьбине»1. Выводы Вихрова, точнее сказать, вы­ воды Л. Леонова, показывают, что поэти­ ческие образы могут использоваться в науке лишь как вспомогательные, под­ собные, иллюстративные, а не основное средство. Если обилие поэтических образов ос­ лабляет ценность научной книги, то оби­ лие чисто логических приемов в такой же, если не большей степени ослабляет художественную ценность романа, пове­ сти, поэмы или драмы. Принципиальная в о з м о ж н о с т ь и д о п у с т и м о с т ь п о э т и ч е с к и х о б р а з о в в н а ­ у ч н о м т р у д е р е г у л и р у е т с я т р е б о в а н и я м и н а у ч н о й с п е ­ ц и ф и к и в т а к о й ж е м е р е , в к а к о й в о з м о ж н о с т ь и д о- п у с т и м о с т ь н а у ч н о - л о г и ч е ­ с к и х п р и е м о в в и с к у с с т в е р е г у л и р у е т с я т р е б о в а н и я м и х у д о ж е с т в е н н о й с п е ц и ф и к и —■ обстоятельство, показывающее, что и в этом случае закон перехода количест­ венных изменений в качественные полно­ стью сохраняет свою силу и значение. 3 Отрицание специфики образно-худо- жественного мышления, выдаваемое за последнее слово научной эстетики, на наш взгляд, чревато серьезными ошибка­ ми. Это не трудно понять, если учесть, что подобная точка зрения ведет к от­ рицанию роли мировоззрения,, художест­ венного мастерства, критерия художест­ венности, ибо не может быть никакого мастерства, никакой художественности вне художественных образов. Ведь ни­ кому еще не приходило в голову иссле­ довать проблему художественно-логиче- ских «образов» «Феноменологии духа», «Анти-Дюринга» или «Нищеты филосо­ фии». По самой своей сущности понятие художественности неотделимо от худо­ жественных образов. Ставя на одну дос­ ку образы художественные и нехудоже­ ственные, противники образной специфи­ ки как бы подсказывают мысль об их тождественности, однокачественности, одноприродности. Но при таком взгляде на проблему образа эстетической теории вообще нечего делать, она лишается сво­ ей законной базы. В самом деле, о ка­ кой эстетической теории может идти речь, если снимаются проблемы образ- 1 « З н а м я » , 1954, № И, стр. 8. Разрядка моя -И . А.