Сибирские огни, 1962, № 10

зданиях, мы часто видели традиционные криволинейные формы крыш, искусно взмывающие вверх углы. Пхеньян — город большой, и, конечно, пешком его не обойдешь. Товарищ Пак Пхар Ян предложил автомашину Союза писателей. И вот перед нашими гла­ зами пошли дом за домом, квартал за кварталом, улица за улицей, площадь за площадью. Товарищ Пак, невысокий седеющий человек, с молодым улыбающимся лицом, старательно пояснял: — Это здание новое... Этот дом новый... — Вы нам покажите,— попросили мы милого Пака,— хотя бы один ста­ рый дом. — Нет, — ответил он,— я не смогу вам показать ни одного старого здания, даже халупы. Американскими варварами весь город был стерт с лица земли, пре­ вращен в руины, в пепел. Мы видели новый город, возникший буквально за несколько послевоенных лет. Залечены все раны. Мы проехали по всему Пхеньяну и буквально нигде, ни в центре, ни на окраинах, не нашли ни одной обугленной стены, ни одного изуро­ дованного взрывами камня. — Мы вернемся, когда еше не успеют оаспвести азалии,— говорили амери­ канцы, отступая из Пхеньяна. Им не суждено было вернуться. Нынче азалия цвела в ¿ххеньяне девятый раз после их изгнания. И будет цвести бесконечно, как бесконечна утренняя свежесть в стране вольнолюбивого корейского народа. ❖ * $ И вот, наконец, Моранбон, гора, про которую написано так много стихов и песен! Это самый красивый, самый поэтический район Пхеньяна. Нас встретили милые корейские сосны, которые я до этого видел только на картинках. Они шли навстречу рассыпным строем, широко распахнув ветви. По­ том нас окружили вишневые деревья, акации, цветы. Между зеленых ковров ви­ лись серпантином тропинки, бежали асфальтированные дороги. На скалах горы возвышались крепостные башни и павильоны старинной ко­ рейской архитектуры. Все они — очень своеобразны, ни одна не похожа на дру­ гую. С каждой открываются свои панорамы. Крепостная башня Ыльмильдэ напо­ минает распростертые крылья журавля перед взлетом. С башни Чвесындэ откры­ вается прекрасный вид на всю гору Моранбон. Из павильона Ченрюден мы любо­ вались волнистыми очертаниями гор, уходящих в туманную даль. Из павильона Пубекну мы смотрели на синие воды Тэдонгана, на речной остров Ныннцдо, что означает «красота». Остров, весь нежнозеленый, казалось, выткан зеленым шелком. Пхеньян вплотную подошел к горе Моранбон. С широкой, светлой улицы, протянувшейся вдоль берега Тэдонгана, на гору взбирается многоступенчатая гра­ нитная лестница. Она ведет к величественному и строгому обелиску — памятни­ ку, поставленному в честь освобождения Кореи Советской Армией. На мрамор­ ной доске мы прочитали: «В знак всенародной благодарности воздвигнут этот па­ мятник 15 августа 1945 года». День быстро кончился. Мы были еще на горе, когда на улицах загорелись электрические фонари. Запылали огни электросварок. Вспыхнули прожекторы на площадках новостроек. Освещенный электрическими сполохами, мчался, как вихрь, с одного из хол­ мов Моранбона к нефритовому мосту крылатый конь. — Это вот и есть Чхонлима, — пояснил Пак Пхар Ян. Нам уже рассказывали, что в Корее с давних-давних времен живет легенда о. крылатом коне Чхонлима, который в мгновение ока перелетает моря и необъятные пространства. «Чхонлима» и означает в переводе: конь, пролетающий в одно мгно­ венье тысячу ли. Сказочный всадник совершил на этом коне героический подвиг: изгнал с родной земли врагов и вернул ей мир. Скульптура крылатого коня воздвигнута на высоченном постаменте. На ко­ не — мужчина с поднятым в правой руке «красным письмом» — так в Корее на­ зывают Обращение ЦК Трудовой партии с призывом к народу устремиться впе­ ред с быстротой Чхонлима — развернуть великий поход за ускорение темпов со­ циалистического строительства. * * * Передо мной стоит прядильщица — невысокая молодая женщина. У нее не­ обычный для кореянок острый нос и узкое лицо. Оцета она в длинную широкую» юбку и розовую блузку, к которой прикреплены пятиконечная звезда Геро»