Сибирские огни, 1962, № 10

менитыми. Гора-то оказалась не простой, а железной. Геологи определили—615 миллионов тонн в одной горе. А ведь когда-то сказочной считалась Магнитка, в ней — 400 миллионов тонн, в полтора раза меньше Коршунихи. Всем известны наши знаменитые железорудные месторождения — Кривой Рог, Керчь, Магнитка, Курская магнитная аномалия и другие. А Коршуниха? Нет, никто о ней не знал, да и сейчас немногие знают. Еще ни одного килограмма коршуновской руды не пошло ни на один металлургиче­ ский завод. Коршуниха — одно из звеньев третьей металлургической базы, создающей­ ся на Востоке страны. Тайшетский металлургический комбинат, который сейчас строится, будет перерабатывать коршуновскую руду. Ускоренно сооружается За­ падно-Сибирский металлургический завод. В этом году он задует первую домну. Руду завод получит с Коршуновского горнообогатигельного .комбината. ...В незнакомом безлюдном городе, слабоосвещенном фонарями, с улицами, изрытыми бульдозерами, отыскать гостиницу нелегко. Мы, словно слепые котя­ та, тыкались то в один, то в другой дом, пока не нашли то, что нужно. * * * Утром я решил оглядеться и сориентироваться. Лучше всего это можно сде­ лать с высоты птичьего полета. Но так как в Железногорске вертолетов нет, я решил взобраться на самую большую сопку, что на северной окраине городка. Уже на склоне горы меня догнал здоровенный широкоплечий мужчина в яр­ кой клетчатой ковбойке. Он так сильно загорел, что смахивал на африканца. Взглянув на мой аппарат, мужчина спросил: — Снимать будете? — и, не дожидаясь ответа, продолжал.— Сверху весь город как на ладони. — А вы тоже городом любоваться? — спросил я. — Нет! Дело поважнее — жинка именинница, цветы нужны. На горе их много. — Мы познакомились. — Федюк моя фамилия, а звать Владимиром. Мы кзобрались на вершину сопки. Железногорск лежал внизу действитель­ но как на ладони. На крутом склоне правого берега речки Россохи вырастали ступеньками улицы двухэтажных домов. Первая ступенька — у самой станции, Федюк назвал мне ее Невской, вторая ступенька — улица Волжская. Дальше в гору — маленькие однотипные домики индивидуальных застройщиков. Сплошная гигантская стройплощадка. Одновременно идет строительство сразу нескольких десятков домов: и деревянных и каменных. Город двигается с юга на север. Склоны сопок все изрыты. Совсем недавно они были зелеными, а сейчас стали красными от взрытой бульдозерами и экскаваторами глины. Автомобильное движение по железногорским улицам такое же, как на главных магистралях больших городов — машина за машиной: с песком, гравием, бетоном, с бревнами, тесом. Огромные машины-цистерны развозят по домам во­ ду. Они останавливаются у табличек. Одна такая воткнута около гостиницы. На ней написано: «Раздача воды домам № 55, 57 , 73, 75». Машины сигналят до тех пор, пока первая из хозяек не выйдет с ведрами. — Это временно, водопровод, уже можно сказать, построен,—предупредил Федюк и тут же постарался отвлечь меня. — Между прочим, эту сопку,— сказал Федюк, — на которой мы с вами сидим, сопкой Любви зовут. Сюда на эту сопку парни и девушки ходят летними вечерами гулять. Потому так и окрестили. У подножья раскинулись приплюснутые к земле длинные барачные деревян­ ные домики, облепленные глиной и неаккуратно замазанные известью. — Это Северный городок, — пояснил мне Федюк. — Отсюда начинался Железногорск. И даже еще не Железногорск, а просто Коршуниха. О железе тогда не говорили. У меня на глазах все это начиналось. — Как? — спросил я. — Вьг давно в Железногорске?