Сибирские огни, 1962, № 10

мальчик показался Пригожину чужим и повзрослевшим. Может быть, та ­ кое впечатление было от торжественности дня и непоколебимого Таляш- киного спокойствия. Он был собран, по-взрослому строг и серьезен. Вме­ сте с Таляшкой пришла мать. В глазах ее стояли слезы. Она улыбалась сквозь них, глядя на нахмуренное лицо сына. — Ты уж, как отец, скажи ему... — попросила она Якова, — день-то какой... Она всхлипнула и уткнулась в его плечо лицом. — Ну что ты, Маша, — тихо сказал Пригожин, — он у тебя парень душевный. Яков потоптался на месте, чувствуя тепло в глазах, и забормотал: — Заходите... а я цветов Анатолию нарву... Он провел гостей в дом, захватил со стола длинные тяжелые ножни­ цы и вышел в сад. Он почти бежал по тропке, ведущей в дальний угол, где доцветали огромные бело-розовые маки. Д а , это был торжественный день, он требовал самых красивых, самых благородных цветов. Малень­ кий человек вступал в жизнь. Нужно, чтобы он запомнил этот день, з а ­ помнил навсегда, а вместе с ним и его, Пригожина. Яков с удивлением! ощущал внутри себя теплоту и радостную дрожь, когда неуклюжий Та- ляшка забирался к нему на спину и, сопя от восторга, понукал его и ле­ гонько нахлестывал своим пояском. По ночам думал Яков о крепком в е ­ селом мальчугане, наследнике всех его дел. Яков выбежал к полю белых хризантем и вдруг почувствовал ост­ рое жжение в груди и слабость в ногах. Пригожин остановился, словно наткнулся на невидимую преграду, выронил ножницы и упал на колени. Ему показалось, что он погрузился в густое жаркое облако. Он почувст­ вовал тонкий теплый запах крови и посмотрел на ладонь, испачканную темной влагой, подумал, что руку надо бы вытереть, чтобы не испугался; Таляшка, и тут же потерял сознание. Звенели жаворонки, провожая уходящий день. Город хоронил Якова Пригожина. Впереди всех за гробом шел Таляшка. Его большая кругла® голова на тонком стебельке шеи то держалась прямо, то бессильно кло­ нилась на грудь, и тогда из глаз Таляшки катились крупные мужские сле­ зы. Они застывали на щеках и стягивали кожу, отчего лицо Таляшкиг, все время морщилось и собиралось в кулачок. Процессия проходила по главной улице городка, и все больше людей выстраивалось позади гроба, утопающего в цветах. Кладбище разбросалось далеко за городом. Высохшие бугорки мо­ гил побурели и потрескались. Трава ломалась под ногами, как стеклянная. Друзья-фронтовики отсалютовали Якову из охотничьих бердан, по­ стояли молча у могилы и пошли прочь. Люди расходились неохотно. Они словно ждали несказанных слов и все смотрели на островок из живых цветов, возле которого хлопотал Таляшка. Мальчуган снимал цветы це­ лыми охапками с телеги и бросал их на свежую, еще не покрытую пылью землю. Большие лепестки темно-красных георгинов под косыми лучами солнца казались язычками застывшего пламени. Поздно вечером в саду Пригожина собралось много народу. Парни и девушки пришли с факелами. Они расчистили центральную канаву для стока воды, расширили тропинки, поправили покосившийся забор и- полили цветы. Старый Буран, напуганный факелами, забился в конуру и тихо скулил там. Наутро девушки собрали семена с гордых маков и причудливых, мальв. И Таляшка, переехавший с матерью в дом Якова, с удивлением- наблюдал, как целый день сквозь сад проходили люди. Они уносили из него крошечные зародыши красоты.