Сибирские огни, 1962, № 10

Первое же движение горячей болью прожгло всего насквозь, как выстрел. Изорванное, искалеченное тело не подчинялось. «Плыть! Плыть!» Сжав зубы, Федор заставил себя сделать первый гребок, и перед глазами пошли кровяные круги. Усилием воли Федор вернул ясность сознания и решил выяснить, что с его телом. Ног он не слышал. «Переби­ ты», — мелькнула мысль. Правая рука висела чужой, ненужной. Остава лась одна левая... «Плыть!» Захлебываясь, ежеминутно проваливаясь в какой-то вязкий туман, он плыл. Вернее, ему казалось, что он плыл. На самом деле он барахтал ­ ся на одном месте. Но так велика была воля к жизни, что теряя от каждого движения сознание, он продолжал загребать здоровой рукой, продолжал бороться. Он должен, он обязан выплыть. Обязан выжить. Выжить не ради своей жизни, а ради погибших, чтобы любым способом мстить за них, чтобы бить гадов, бить, бить, бить!.. «Плыть!». «Еще, еще раз, еще гребок»... — отсчитывал Федор, вкладывая в ра ­ боту уцелевшей руки всю силу, всю любовь к жизни, к погибшим друзь­ ям, всю ненависть к врагам , все, чем жил до этого... Кто-то глухо стонал рядом. Федор попытался открыть глаза, чтобы посмотреть, кто это, и не мог. Он уже не понимал, что стонет сам, он перестал понимать, где он и что с ним, он продолжал только чувствовать. И он плыл! Не видел Федор, как подошли «морские охотники». Не слышал серии взрывов глубинных бомб. Не знал, что на поверхности моря появилось масляное пятно и растеклось огромным радужным кругом. И как среди этого круга выскочил огромный воздушный пузырь, выбросив обломки субмарины. Не знал он и того, что один из наших катеров вдруг круто повернул и пошел прямо на него. Погружаясь в черную засасывающую пучину, он последним осоз­ нанным движением сделал еще гребок...