Сибирские огни, 1962, № 9

— Но они все двухлетней давности?.. Лилька сгребла листы и папки со стола и запихала обратно в ящик. — В том-то и дело... — Лиля... А зачем ты поступила на вечернее отделение университета? — На всякий случай! И доверчивости не стало, хотя мы разговаривали до утра. „Больше я к ней не пойду !44 Генка по-прежнему бывал у Лильки. Мало того, он каждый день про­ вожал ее из училища домой. Однажды он не пришел на занятия — ремонтировал у Лильки окна. Тесал рубанком раму, прибивал шарниры. Лилька строжилась: — Почему не был на занятиях? Ты отбился от рук! А мне говорила: : — Представь, он еще хочет сдать на повышенную стипендию!.. К Лильке ходило много ребят. К ним Генка был равнодушен, но меня начинал тихо ненавидеть. Я ничего не мог понять. Почему так трудно решиться выяснить все у Лильки? Товарищ гвардии старший сержант, а не водят ли тебя за нос?.. Я должен решиться. Сегодня же. Пойду и спрошу: «Кто для тебя Олег? Кто Генка? Кто я? Кого из нас ты держишь на всякий случай? Скажи прямо. Так продолжаться не может. Ты уходишь с Олегом в театр, а у меня работа валится из рук. Ты катаешься с Генкой на лыжах, а я порчу этюд за этюдом. Ты не замечаешь этого. Я даже уверен: ты не хоте­ ла бы сделать мне больно. Но ты просто живешь собой...» Я застал Лильку возбужденной, марширующей по комнате. На дива­ не сидел Генка, понурый, с низко опущенной головой... Между ними, ка­ жется, был крупный разговор. Лилькина мать встретила меня таким голосом, каким обычно хотят показать, что ничего особенного не произошло. Она спросила, почему я реже стал бывать. — Лиля говорит, ты много работаешь. Правда? Хотя видно — глаза у тебя воспаленные. В окно постучали. Лилька метнулась к двери, посмотрела на нас и убежала. — Лиля, не дури! — крикнула мать.-— Ну что ты будешь делать с девчонкой! И надо ей это. Нет, она, окончательно, ребенок! Ни с того ни с сего с Геной поссорилась. Генка сидел твердо. «Будет ждать...» — подумал я. Поднялся и ушел. Лилька стояла у окна с каким-то смазливым мальчишкой. Я прошел мимо. Мальчишка насторожился, а Лилька глянула на меня злобно, с открытым вызовом. «Больше я к ней не пойду!»-— решил я. В душе я над собой издевался. Значит, вечером — гулять?.. Так про­ сто? Необходим свежий воздух?.. И медленно брел по улице, чтобы по­ смотреть на Лилькино окно. «Ах, как он любит, он даже стоит у нее под окнами!» В это я не ве­ рил. Все придумано. Примитивно. А сам радовался, если видел в Лильки- ном окне огонь — значит, дома. Но в дом не входил. Лилька не замечала меня в училище, с другими ребятами разговари­ вала громче, чем раньше. Неужели ей безразлично все, что было между нами: та взаимная бли­ зость, которую не называют словами, и разговоры, разговоры, как дет­ ская исповедь?..