Сибирские огни, 1962, № 9

Расскажи о себе Перед праздником 7 ноября Лилька подошла ко мне. — Мы решили собраться у моей подруги из университета. Будут трое ребят с нашего курса, несколько «юристов» и университетские дев­ чонки. Складываемся по сорок рублей. Так вот, я, в некотором роде, тебя приглашаю... Заметив мою растерянность, добавила: — Генки не будет... ...Стол от обилия блестящих предметов: вилок, ложек, фужеров и рю­ мочек, которые почему-то часто падали,— казался стеклянным и никели­ рованным. Девчонки ухаживали — подкладывали кружочки колбасы, желтень­ кие застекленелые прямоугольнички сыра, розовый винегрет. Мы все это быстро уничтожали. Ребята с юридического держались особняком и отчаянно острили, вы­ сыпали на круг весь короб своих знаний. З а столом много смеялись. Н а­ верно, поэтому мне было скучно. Напротив меня сидел Олег в безукоризненно белой рубашке. Когда он брался за рюмку, я видел его тонкие пальцы с подправленными ногтя­ ми. Он то и дело вставлял в разговор латинские изречения, из которых я разобрал только одно: «Квод лицет йови, нон лицет бови» — «Что дозво­ лено Юпитеру, то не дозволено быку». Латинизмы Олега раздражали. — Мальчишки! — не выдержала Лилька.— Мы давно знаем, что все вы умные. Но давайте же танцевать!.. Она сновала из комнаты в комнату, перевертывала пластинки на радиоле, помогала хозяйке собрать половики и переставить стулья, чтобы освободить место для танцев... Мы танцевали с ней. Вальс... Фокстрот... Танго... Легонькая Лилька не замечала ни моих неуклюжих, неверных движений, ни тихой торжест­ венности, наполнявшей меня: ведь я впервые танцевал с Лилькой... Потом ее пригласил Олег. Она положила ему руку на плечо и надол­ го забыла обо мне. Я тоже танцевал с какими-то студентками. Но они казались мне тя­ желыми, а сами танцы — изматывающей бессмыслицей. Было уже двенадцать. Олег рассказывал Лильке что-то смешное. Она звонко смеялась. Я пошел одеваться... За калиткой меня догнала Лилька. Она натягивала узенькие синие варежки. Дул холодный ветер. Шуршали опавшие, прибитые ветром к бетон­ ному забору листья каштанов. Лилька шла молча и задумчиво глядела под ноги. Я начал говорить, будто сам с собой: — Я знаю сильных и удивительно немногословных людей. Лица у них зимой бывают прокаленные и шелушатся... Я на всю жизнь запомнил руки своего дяди, сейчас его нет, он убит на фронте... Он зашел к нам с мороза и сказал, что хочет есть. Мать положила перед ним буханку хлеба и поставила кринку молока. Он отломил половину буханки и взял краюху так, что мне показалось: между пальцами тесто полезет. Пальцы у него были серые, жесткие, ороговевшие: отруби один из них ■— он даже не по­ чувствует боли, а из пальца кровь не пойдет. Он пил молоко из кринки, не наливая в кружку... Я часто думаю: почему мне запомнились его ру­ ки? Я не понимал тогда, что бывает в руках удивительно здоровая чело­ веческая суть. Тебе приходилось видеть, как люди берутся за что-нибудь