Сибирские огни, 1962, № 9

Генка долго читал ее, потом взял картон, повесил углом на гвоздь, снял с полки соломенную шляпу, опять положил, сел на кровать — и жал­ кая гримаса, похожая на улыбку, исказила его лицо. Лилька побледнела... — Пойдем с нами,— просительно сказала она. Мы шли медленно по вечерним улицам втроем. Генка— посредине, Лилька и я — по бокам. Ни я, ни Лилька не умели утешать. Шли молча. Но нам казалось, что мы сказали все, что говорят в таких случаях. Только молчать было легче, потому что не надо искать слов. Их, нужных, .обычно не находишь, да они и не утешают. Генка сложил руки на груди и сжимал ладонями локти. Его давно не глаженные брюки вспучились на коленях. Весь он был какой-то потер­ тый, как вещмешок. С тех пор я почти каждый раз стал встречать его у Лильки. То он приходил с этюдом и, моргая белесыми ресницами, выслушивал ее мне­ ние. То заносил к Лильке забытый ею в училище плащ. Оказалось, Генка плохо разбирался в начертательной геометрии и попросил заниматься с ним. Лилька натаскивала его больше месяца. Встречая меня, она чег.о-то стеснялась. Глаза ее, радостно-испуган­ ные, разбегались и говорили: «Я ждала... Подожди, мы скоро». Если бы она знала, как дороги были мне ее знаки, незаметные для других! Это уже походило на маленький, общий, наш секрет. С моим приходом Генка тотчас удалялся. Она его провожала. — До завтра, подшефный!.. Иногда мы с ним появлялись одновременно. Лилькина мать привечала нас. Она рада была всем, кто бы ни прихо­ дил к Лильке. — Геннадий, так нельзя,— говорила она.— Мы тебя давно ждем. Борщ совсем остыл... Витя, подсаживайся. Хорошо, что успел. Это моя стрекоза сама готовила... Мне почему-то не нравилась семейная идиллия. От еды я отказывал­ ся и усиленно листал книги. Угнетала неясность наших отношений. Но в чем я мог упрекнуть Лильку? Почему она так опекает Генку?.. «А тебе какое дело? — скажет она. — Я просто помогаю заниматься». Притом, он всегда уходил, а мы оставались с Лилькой одни. Но Генка разговаривал со мной натянуто и старался меня избегать. Петька однажды сказал: — Я вчера опять их вместе видел. Шли рядышком и мило беседо­ вали. — А я, наверное, к ней сегодня пойду!.. А может, и не пойду... Мне хотелось показать ему, что Лилька для меня ничего не значит. Я один распоряжаюсь своими чувствами и в силах не поддаваться какой- то девчонке и что, вообще, напрасно он злорадствует... Ну чему радоваться? У меня же настоящее горе, понимаешь ли ты, умный человек? ...Втроем мы возвращались из кино. Генка, как бы невзначай, поймал Лилькину руку, она ее не выдернула. Перехватила мой взгляд и побежала вперед. Генка догнал ее. Дождавшись меня, Лилька сказала: — Что-то ты отстаешь сегодня. Но ведь она не скрывала от него, что я хожу к ней не геометрией за ­ ниматься. По тому, как Лилька все бережней относилась к Генке, я по­ нял: он ее любит.