Сибирские огни, 1962, № 9

Утром, после неудачной прогулки, проснувшись в нашей комнате, она смотрела припухшими от сна глазами на меня и, улучив минуту, ког­ да Петька вышел умываться, сказала: — Мне хорошо!.. А тебе? — Да... Хорошо... Мы были с ней на пляже. В черном купальнике, она упруго ступала по песку. Я нес под мышкой одежду. Лильку окликнули: «Девушка!» На песке кружком сидели какие-то парни с широкими лоснящимися спинами. Один из них поднялся на колени и захлопал в ладоши. Она, оглянувшись, ответила ему небрежно, пошевелив пальчиками по­ лусогнутой руки. Рослый детина, игравший в волейбол, кинул ей мяч, она не приняла пас, отбила мяч в сторону... Возле грибка мужчина с наметившейся лыси­ ной, не обращая на меня внимания, осмотрел ее с ног до головы. Я сначала злился, а потом стал ко всему безучастен. Мысленно я раз­ глядывал себя со стороны и видел, как нелепо выгляжу рядом с ней. — Что с тобой сегодня? — стараясь казаться веселой, спросила Лилька. — Не хочется загорать... Искупались — и ладно! Я ссылался на незаконченную работу, спешил домой. Она держала меня за рукав рубашки и, заглядывая в глаза, выпытывала: — Что с тобой, ну? — Просто я много стал прогуливаться среди голых спинок, и они мельтешат у меня в глазах. А дома... Не работалось. Мне было все равно, что скажут в училище, но не безразлично, с кем проводит вечера Лилька. Я редко бывал у нее... Она, конечно, не оставалась одна... Я ходил с Петькой в столовую, за столом, кажется, даже улыбал­ ся, только не замечал, вкусная окрошка или нет. Когда вбегали студентки, я вздрагивал и ждал, не появится ли среди них Лилька. Если это любовь, то почему же она такая безрадостная? Говорят, «любить — прекрасно!» Черта с два!.. Одна она не может Я сидел в библиотеке училища, читал журнал. Подошла Лилька: — Ты не хочешь проводить меня? Когда мы вышли на улицу, сказала: У Генки Шпак умер отец... Телеграмму прислали. Меня попроси­ ли отнести, а я одна не могу. Рыжий Генка сидел на табуретке, широко расставив ноги, и, низко наклонившись над картоном, рисовал углем какие-то фигурки людей. Боком угольной^палочки он энергично провел жирные линии на складках непрорисованной одежды, поднял голову и уставился на нас... Я начал рассматривать рисунки, развешанные на дощатой побелен­ ной стене, а Лилька склонилась над картоном: Это отрицательный тип. Это — положительный. Он чистенький. А у этого парня черная душа, и вообще, он плохой, безыдейный... Но Генка не реагировал на критику, он сразу заподозрил неладное. — Лиля, в чем дело?.. Голос ее дрогнул: — Гена, вот...— и протянула телеграмму.