Сибирские огни, 1962, № 9

Мы остались одни. Я сидел на кушетке и смотрел на Лильку. Она на­ чала дурачиться: навалилась на спинку стула, стараясь уравновеситься на задних двух ножках, едва придерживаясь пальцами за краешек стола. — Ты все-таки упадешь,— сказал я. И точно. Она чуть не упала. Я поймал ее, она невольно схватила ме­ ня за плечи и прижалась горячей щекой к моему лицу. Встрепенулась, встала и покраснела. — Ну вот...— запыхавшись, проговорила она, глядя мне в глаза, улыбнулась, пятясь, дошла до двери, ударила в нее каблуком и побежала. Мы свернули на тихую, зеленую улицу, долго бродили по асфальто­ вой аллее. По широким лестницам спустились на набережную. Через цемент­ ные массивные перила лестниц свешивались деревья. Лилька сломила ве­ точку, надкусила листок и потрогала этим листком мои губы. Я хотел ото­ брать ветку, но Лилька отскочила и многозначительно покачала паль­ цем. Так, наверное, дети играют со взрослыми. Потом мы направились в центр. Шли на расстоянии друг от друга, словно даже в касании рук было что-то запретное. Стемнело. Возле фонтана стало пустынно и холодно. Лилька сказала: — Пора домой. Она стояла у самой кромки бассейна на тяжелых серых камнях, лег­ кая и напряженная... Водяная пыль оседала на гранит. В бассейне Лиль- кино отражение качалось, перечеркивалось смальтовыми всплесками. Каменные лягушки, тараща мокрые глаза, рассыпали дробящийся! каскад брызг. По дороге домой Лилька спрашивала: — Почему ты молчишь? Ты думаешь о чем-то своем? У вас в Сиби­ ри все так хмурятся?.. А я могла бы прижиться в Сибири? —- Представить тебя в нашей деревне трудно... Потом я смотрел Лильке вслед. Она шла робко, осторожно, словно' по стеклу, боясь, как бы оно не раскололось. У двери оглянулась и про­ шептала: — Спокойной ночи. Сказала, наверное, для того, чтобы спокойных ночей у меня стало' меньше. Лилька жила с матерью. Мать часто отсутствовала: она работала в отделении связи и сопровождала почту с поездами в Москву. Поэтому Лилька оставалась в доме одна по нескольку дней. Теперь я иногда бы­ вал у нее и знал: она жила не только пластилиновым вратарем, что стоял на фанерной подставке, выбросив руки вперед, и, падая, кричал... У нее была еще и другая жизнь. Часто к ней заходили ребята, студенты университета. Они заносили книгу или билет в театр. Вваливались целыми компаниями, человек по шесть. Они часами могли спорить: то издевались над каким-нибудь писа­ телем, о котором я даже не слышал, то перемывали косточки какому-то профессору, закисшему над своей работой. Они не бравировали осведом­ ленностью, просто эти разговоры была их стихия. Знали они несравненно больше меня, судили обо всем строго и безапелляционно. Например, посмотрев фильм «На дальней заставе», могли сказать: •— Самые талантливые актеры в картине -— лошади. Мне Лилькины друзья нравились умением держаться и легко выхо­ дить из неловких положений. Когда я заходил к Лильке, я не знал, куда сесть. Когда садился — не знал, куда деть руки.