Сибирские огни, 1962, № 9

— Лю-ю-бим!— хором голосят. — Вот и славно нам! — расцветает у меня Мироныч. — Вот и распре­ красно! Здоровенькими вырастите... Воспитательница к какой-то своей сотруднице заторопилась. Перего­ ворили между собой — к нам подходят. — Я здешняя заведующая, — называет себя, которая постарше. — Анной Николаевной меня зовут. Подслушили мы вас, извините... — А у нас не секреты! — обласкал ее улыбкой Мироныч. — Задушев­ ный милый разговор у нас... — Не откажитесь, в таком случае, нашими гостями побыть? — пригла­ шает заведующая. — У нас в городе, — говорит, — вашей пастушеской профессии нет, а ребятишкам интересно. Пора нм знать, откуда молочные кисели происходят. Очутились мы с Миронычем в белых халатах. — Чего же я им расскажу? — спрашивает у заведующей Мироныч. — Все расскавывайте! Как вы их пасете, как доите, какие у них, у ко­ ров, характеры, привычки. Детям на свежие ушки каждое ваше слово — открытие. Я, значит, поскольку не пастух, под «грибок* присел, а Мироныч по­ среди детворы оказался. Сотни полторы их подковкой его окружили. По­ началу мешался он. На распорядок дня все съезжал. А потом наладился. Про свое каждодневное — хитро ли! Повел он свою речь про то, как у ко­ ров язык «играет». — Выгоню их по росе на подсолонок — любимая ихняя и самая едо- мая травушка — вот тут оно и начнется у нас. Подсолонбк-то низенький, не раз уж сощипанный — все ихние языки мне видно. Ровно веселые, та­ кие игровитые горностайки по поляне зарезвятся. Подумаю, что это про­ ворные щуки на росу из реки вылезли — и на щук похоже. Подумаю, что сюда со всей деревни озорные котята сбежались — и котята мне в языках чудятся. А если сто котят на одной полянке разыграются — это, представ­ ляете, какое веселье произведстся? Журавли запляшут! Бирьки у коров белым паром отпыхиваются, а они — языки — котятки-то, горностайки, щучки придуманные — ой! — чего только не вытворяют! То в бок, то в другой извернутся — и к ноздрям, и под нижнюю губу, и с лодлизом-то, и с заворотом — как они только не отпрактикуют, чтобы вкусную траву себе добыть. Прихватил себе ус языком и затягивает его: — От так! — демон­ стрирует.— От так !— демонстрирует. — От так, мои славушки! С под­ хватом! У ребятишек усов нет— по-подносьями язычонками лазят. — Аж щелкоток стоит! — наживляет Мироныч. — Сто, ведь, языков! Защелкотали. Сияет старый. — И вот, когда накормлю их под самую голодную ямку, начинается у нас «мертвый час». Только никак не приучу их на это время жвачку вы­ плюнуть. Нельзя им без нее—умереть могут. И вот жует, жует которая и застонет. Вдруг толстым таким голосом. — Объелась, что ли, жадная? — голосок взвился. — Нет, нет!— заторопился Мироныч. — Это ты не подумай! Она'не для себя. Теленочку молока надо, тебе надо, мне надо, ну и — напитается до стону. — Тогда касторррки даете? — басовитый один парнишка спра­ шивает. Мироныч засмеялся: — Она, ведь, не от болести стонет, а от приятности. От сытого своего удовольствия. Им касторка ни к чему. У них, дитенок мой, в требухе четы­ ре отделения. Сычуга, значит, рубец, книжка еще... — С картинками? — перебила знакомая нам девчушка.