Сибирские огни, 1962, № 9

1914 года, втоптали в грязь знамя Интернационала и превратились в прямых и косвенных пособников буржуазии. Поражение Российской революции было бы сильнейшим ударом1 для де­ ла мировой революции и отдалило бы час освобождения трудящихся от их цепей. Ввиду этого, военнопленные мадьяры, немцы, чехословаки, румыны и поляки, собравшись 28 августа с. г. на митинг в Челябинске в числе 600 человек, поста­ новили: с оружием в руках защищать форпост мировой революции—Российскую Советскую Социалистическую Республику, уверенные в том, что таким путем они лучше всего помогут своим братьям, борющимся на Западе против кровавой дик­ татуры буржуазии». Это был не единственный митинг, организованный Гашеком в Челябинске. Из газеты «Степная коммуна» за 20 сентября 1919 года я узнал, что на другом таком митинге присутствовало уже не шестьсот, а более тысячи уроженцев Венг­ рии, Германии? Австрии, Югославии. В опубликованной резолюции повторялась та же мобилизующая мысль: защита русской революции — дело не только русских. В газетном отчете говорится, что Гашек выступил на митинге с речью на сербском языке. — Не опечатка ли это? . Не перепутал ли челябинский репортер сербский с чешским? — высказал предположение один из местных историков. — Нет, не опечатка. Еще в юношеские годы, подражая Максиму Горькому, скитавшемуся по России, Гашек бродил не только по своей стране, но и по Сер­ бии, Болгарии, Македонии. Побывал и на Украинской земле. Он чутко при­ слушивался к чужой речи, легко усваивал иностранные языки. Немецкий и вен­ герский он знал с малых лет. Владел и сербским, говорил и писал по-русски. Не­ даром в Красной Армии Гашека называли «многоязычный комиссар». В делах Поарма V хранятся доклады его отделов и секций. Отчета же о ра­ боте иностранной секции — самой молодой поармовской секции я долго не на­ ходил. Может быть, Гашек и не составлял письменных отчетов? Тем более, что от одного ветерана Пятой армии я слышал, что Гашек возглавлял комиссию по лик­ видации бумажного потока. Однако комиссия комиссией, а отчеты отчетами. В политотдел поквартально присылали свои доклады его отделы и Секции. Просмотрел в Центральном архиве Советской Армии не один десяток папок. И вот в одной из них — самой пухлой — читаю: отчет иностранной секции за август—ноябрь девятнадцатого года. Занимал он всего лишь несколько страничек рукописного текста. Сжатый и лаконич­ ный до предела, отчет содержал в себе несколько любопытных цифр. Гашек сооб­ щал, что 720 иностранцев добровольно вступили в ряды Красной Армии и 468 специалистов из бывших военнопленных изъявили желание работать на фабриках и заводах Южного Урала. Это были первые результаты большой агитационно-массовой работы кото­ рую вела секция. «С продвижением армии дальше на Восток, — писал Гашек,—секции пред­ стоит вести агитационно-организационную работу в самом широком масштабе, так как дальше находятся иностранцы в гораздо большем числе, чем в районе от Кур­ гана до Челябинска, который обрабатывала секция в течение двух месяцев с вы­ шеуказанными результатами». За Уралом Сибирь. Там скопилось более полумиллиона бывших солдат и офицеров австро-германской коалиции. И всю эту разноязычную массу должна была, по выражению Гашека, «обрабатывать» иностранная секция, ставшая поз­ же интернациональным отделением политического отдела армии. Будапешт в Красноярске В конце девятнадцатого года Поарм V из Челябинска перебазировался в Омск. В одном вагоне с Гашеком ехала Надежда Вишнякова, заведующая информ- сектором политотдела. Она рассказала мне об этой поездке. — Мы добирались до Омска не то две, не то три недели. Пути были заби­ ты. Больше стояли, чем ехали. В дороге Гашек говорил, что в Омск он должен был попасть еще летом, восемнадцатого года. «Что ты, Ярослав Романович, — возразила я ему,— В Омске тогда белочехи были». «Точно, —ответил Гашек, —но меня к себе пан Айзенбергер лично приглашал Очень хотелось ему меня видеть. И он этого не скрывал. О его желании я узнал из белочешской газеты. Пан Айзенбергер не пешка. Он был председателем воен­ но-полевого суда в чехословацком корпусе».