Сибирские огни, 1962, № 9

— A-a, Гашек! — воскликнула она и представила его мне, новому сотрудни­ ку редакции. — Знакомься, Диман, это наша «производственная база»! Мы обменялись рукопожатиями. Фамилия Гашек мне тогда ничего не гово­ рила. Засыпкина же знала Гашека и всю его родословную. Познакомилась она с ним еще летом восемнадцатого года под Казанью. Перекинувшись со мной несколькими словами, Гашек подсел к Яну Грунту, но разговор все время нарушался — приходилось отбиваться шутками от насе­ давших сотрудников. Я, как новичок, не был в курсе редакционных шуток, но по всему было вид­ но, что Гашек в карман за словом не лезет. Отвечает так, что волей-неволей за­ хохочешь. Воспоминания Яна Яновича изобиловали любопытными деталями. — Спустя несколько дней после нашей встречи,— продолжал Диман,— мы с Верой Засыпкиной возвращались домой в вагон. Шли вдоль поезда. Редакция с типографией стояли на последних путях, за ними уже степь. Дверь одного из ва­ гонов полуоткрыта. Засыпкина заглянула в вагон: «Хозяева дома?» Не дожидаясь приглашения, она поднялась по сходням и потащила меня за собой. В полутемно­ те узнаю Гашека. Рядом с ним его жена Шурочка. Под жилье Гашеки заняли угол вагона. В «квартирке» уютно. Сразу чувству­ ется женская рука. Несколько табуреток, столик. Коек нет, их заменяют кипы бумаги. Болтаем о том, о сем. Шура занята домашними делами и не принимает уча­ стия в нашей беседе. Незаметно разговор перешел на «женский вопрос». Засып- кину хлебом не корми, ей только дай «женский вопрос»’! Гашек, по ее мнению, как вообще все мужчины, эксплуататор и поэтому всю домашнюю работу взвали­ вает на плечи жены. Гашек, лукаво прищурив глаза, ждет —■заступится за него Шура или нет? Шура не согласна с такой характеристикой. — Позже вы с Гашеком встречались? — спрашиваю у Димана. — И не один раз. Уфа была отбита у белых летом девятнадцатого года. Ти­ пография нашей армейской газеты расположилась на одной из центральных улиц города. Представьте себе кабинет Гашека — просторная светлая комната с письменным столом посредине и большим окном-витриной на улицу. Ярослав Ро­ манович — именинник, радостный ходит по кабинету. Он в том же защитном френче, в котором я его видел в Кротовке, с той же полевой сумкой на тоненьком кожаном ремешке. С нею он не расставался. Говорят, что в сумке он хранил ка­ кие-то ценные записи. Может быть, это были «заготовки» для будущего Швейка. Трудно сказать, но думается, что это именно так. — Вы говорите, что это было летом? — уточняю я. — А день Ярослава, как известно, чехи отмечают ранней весной. — Вы меня не поняли. Гашек ходил по кабинету именинником, потому что- в тот день в армейской газете был напечатан его блестящий фельетон, разоблача­ ющий «святое войско». Диман поставил правильную оценку этому фельетону, назвав его одним иэ лучших. Он был написан на злобу дня. Когда колчаковский фронт трещал по всем; швам, адмирал вынужден был объявить всеобщую мобилизацию. В этом ему по­ могло реакционное духовенство: в городах и селах устраивались молебны, крест­ ный ход. Из церковнослужащих и монахов формировались дружины «святого креста». Появление этого фельетона для всех сотрудников, и особенно для Димана, тогда еще молодого журналиста, было сенсацией. Он восторгался, как мастерски и остроумно умеет писать «производственная база», какой искрящийся юмор, ка­ кая едкая сатира на новоявленного правителя «всея Руси», на реакционное духо­ венство! — Не помните, Ян Янович, как назывался этот фельетон? — Простите, запамятовал. — Могу назвать точно: «Дневник попа Малюты из полка Иисуса Христа»'— и тут же достаю из папки, где собраны копии фельетонов и статей, написанных Гашеком по-русски (папка все время со мной в пути), запомнившийся Диману фельетон. Ян Янович читает. Первые строчки из «Дневника» вызывают на его лице мягкую улыбку. — Да, это тот самый фельетон,— обрадованно подтверждает он. Перечитывая фельетон, он смеялся так же, как смеялся сорок лет тому назад, когда в первый раз прочел его в армейской газете. 1 Этот фельетон был напечатан в «Красном стрелке» 9 июля 1919 года. Он несколько раз включался в гашековские сборники, выходившие в разные годы в Москве. И каждый раз издатели почему-то упускали сделанную автором очень важную пометку: «Материал взят из подлинника».