Сибирские огни, 1962, № 9

В свободное от работы время Ганцеров посещал митинги и собрания, где обычно в переполненных залах выступал Гашек. Бывал он и в доме, где жил пи­ сатель. Теперь, через четыре десятилетия, старому наборщику снова захотелось «побродить» по дорогим, как он сказал, гашековским местам. И мы отправились со Степаном Викторовичем по городу. Начали с Пушкинской. — Вот в этом доме,— сказал Ганцеров, показывая рукой на небольшое двухэтажное здание, на котором была прибита дощечка «Учебный центр ДОСААФа»,.— находилась армейская типография. Ею и командовал Ярослав Романыч... В архитектурном отношении здание ничем не примечательное, но для Уфы— историческое. В нем трудился гениальный чешский сатирик. И не один день, а не­ сколько месяцев. С первой половины января до первой половины марта девятна­ дцатого года. Степан Викторович помнит этот тяжелый март. Под натиском превосходя­ щих сил противника Красная Армия отступает. Из штаба на рассвете получен приказ — не медля грузить все ценное типографское оборудование и уходить из Уфы. Гашек колебался: если прекратить работу печатных машин, бойцы не полу­ чат свежей газеты; в колчаковскую армию не будут заброшены листовки, обра­ щенные к ее обманутым солдатам. И Гашек отдает приказ: пока весь тираж не бу­ дет отпечатан — никому не трогаться с места. — Мы отойдем последними,— заявил он тогда, и, повернувшись к посыль­ ным из разных частей, прибывшим в типографию, сказал: — Набирайтесь, ребя­ та, терпения. Когда весь тираж был отпечатан и посыльные уехали в свои полки, Гашек приказал оставшиеся газеты разделить на две части: одну забрать с собой, чтобы в пути раздать отступающим бойцам, вторую — оставить в Уфе для мальчишек- газетчиков, которые, как всегда, придут утром в типографию. Что было в Уфе после того, как обоз с типографским оборудованием двинулся к Белебею, старый наборщик знает со слов тех, кто не успел эвакуироваться! Артиллерийская канонада утихла, и город некоторое время оставался ничей­ ным. Воспользовавшись временным затишьем, бойкие газетчики продавали на улицах свежий номер «Нашего пути». ...Пройдя Пушкинскую, мы вышли к большому красивому дому, где помеща­ лась редакция армейской газеты. Напротив нее находилось кафе, в котором обе­ дали Сорокин и Гашек. Нередко, в ожидании официанта, редактор и фельетонист обменивались экспромтами. Один из них, адресованный Гашеку, сохранился в па мяти Ганцерова: Ты чех из Праги. Журналист. Политбоец. Фельетонист. Рубаха-парень и товарищ. Твое оружие остро, Не штык, не сабля, лишь перо, Но ты врагов смертельно ранишь! На оборотной стороне меню Гашек ответил Сорокину: Пишу я прозой, не стихами. Не пахну тонкими духами,— Газетной краскою пропах... — Газетной краскою пропах,— подхватывает Ганцеров.— Многие месяцы Гашек руководил типографией. Что мы только тогда не печатали. Газеты, брошю­ ры, листовки, воззвания к нашим бойцам и к обманутым колчаковским солдатам. И не в тысячи, а десятки, сотни тысяч экземпляров. Было от чего краской про­ пахнуть. Старый наборщик останавливается возле красивого здания с башенками. В нем раньше помещался политотдел армии, теперь — Башкирский областной ко­ митет партии. Это одно из самых лучших зданий и одно из самых памятных гаше- ковских мест. В первой половине января девятнадцатого года здесь состоялось организаци­ онное собрание иностранных коммунистов — выходцев из Германии, Австрии, Венгрии, Чехии и Словакии, избравшее свой партийный комитет. Председателем был избран немец Пейзнер, секретарем — Гашек. В том же месяце и в том же здании был созван массовый митинг иностран­ ных пролетариев, перед которыми выступил чешский писатель. Ганцеров был на этом поистине интернациональном форуме. Когда он вошел в зал, Гашек стоял на трибуне. Говорил он по-немецки, но. по тому, как реагировали собоавшиеся, Степан чувствовал, что многое сказанное: