Сибирские огни, 1962, № 9

Засиделись мы с ним в этот вечер. Так что, когда подостигла его бе ­ да непонятная, смех, как говорится, с горем перемешались, я-то потверже других суть дела знал. Наташку с этого вечера мы промеж себя «демоновой невестой» вспо­ минать стали. Эта-то нот «невестушка» его и подыграла. А началось-то с чего?.. Зимовка у нас в Сибири длинная. Полгода, а то и подольше, кор­ ми скотину и не греши. А кормов не всегда... Ину весну не в молоко уж корову кормим, а фуражную ее душу спасаем. На своих бы копытах в по­ ле вышла. После такой зимовки она месяц-полтора в шерсть ест. Обли­ нять чтобы, согласно природе. А к тому же ей и телом надо поправиться. Тут уж любой институт ей — не указ. Не постановишь, ходи, мол, лохма­ тая, костлявая, а устремляйся, как можно, в молоко работать. По пуду, чтобы... А корма к этой поре подойдут — почему бы, нрикинешь, и по пу­ ду не надаивать? Сочно всюду, зелено — самый молокогон, времячко. Вот тут и наступит! Первого председателя теребить начнут: — Есть — по пуду? — Никак нет! — Чтобы на другую пятидневку было! Сейчас не взять — когда и взять. — Постараемся, попытаемся... Ну, и — начнется. Зимой овес в закромах лежал, а сейчас — в раз­ мол его. По полтора килограмма на голову засыпают. Нет своего — ку­ пить устремляемся. Жмыху там или комбикорму какого. По травополью косилки, грабли гоняем, клеверишко сшибаем. Мало этого-то — в яровые залезем. Горох косим, вику-овес, рожь. По две, по три машины в день зе­ леной этой подкормки к стаду возим, под копыта мечем. Ночная пастьба в это время проверяется, контрольные дойки устраиваются. Закипит, братец! И всюду эта поговорка слышится: «у коровы молоко на языке». На язы­ ке — и нигде больше! Дедами, мол, еще установлено. Мудрыми... Зимой нам, видишь, мудрость — не в мудрость, а сейчас в районной даже газете жирными буквами про «язык с пудом». В лежачем положеньи вику эту, овес корове под губу подсовывают, на аппетит воодушевляют. Дай только пуд, родная... Пуд?! Понимаешь? Не подгадь в районном масштабе! Вой­ ди в сознание! А она не сознает. Знай себе линяет да потерянный вес нагуливает. — Есть по пуду? — председателю звонят. — Нету. — Вздыхает тот в трубку. — Соль лизать даете? — Даем. Лижут. — Поенье изобильное? — От пузы пьют. — Когда же — пуд? — Кто же его знает!.. Так вот до осени вокруг этого пуда и колотимся. Выходит — мы зимой, весной корову изобидим, а она летом с нас свое возьмет. Круговерть такая получается. И вот дошли мы одну весну, удалы колхознички, что вилы заносить не во что стало. Ни сенов, ни соломы, ни мякинного охвостья. Скотина ре­ вет — рвет за сердце. И отправляет наш председатель один обоз — кочки на болоте резать, другой — «воробьятник» подсекать. Мелкий кустарничек такой... Перетрем, говорит, его на механизмах, — авось что и пожуют. Обозники запрягают, а сами на супонь даже не плюют. Первая при­ мета, что не с охотой... Кто его сроду ел, этот воробьятник... — ворчат. — Оьедя-я-т! — бодрится председатель. — Должны... Вещество-ма- терья всюду одинаковы. Крахмал, сахар и клетки... Только извлекай! Лось, Ю