Сибирские огни, 1962, № 9

Лес в распадке поредел, будто его кто ¡прополол. Небо темное, забито до от­ каза тучами и зловеще ¡клубится. А кругом столько свету! Лес так пронизан ка­ кой-то прозрачностью, свежестью, что кажется, будто маленькие белые солнца проникли сюда, в распадок. Так бывает при первом снеге. Оказывается, и при до­ жде в лесу случается так же светло и празднично. Приглядываюсь. Да это от луж, от глянцевых листьев, от зеркальных тропок и скал, от умытых стволов, от какой- то светлой чистоты вокруг. Рядом тоскует Белка: — Мне страшно хочется увидеть будущее, увидеть хотя бы в собственной фантазия. Не то будущее, что наступит через двадцать лет, через тридцать, через пятьдесят, а дальнее — за пятьсот, за тысячу лет. Ближнее будущее яснее: все по потребности, двухчасовой рабочий день и все остальное. А что станет через ты­ сячу лет?! Наука научилась собирать обыкновенный свет, который рассеян вокруг нас, в тоненькую струйку, толщиной с острие иголки, и эта струйка скоро как теле­ фонная связь протянется от Земли до Луны, до Марса, до Венеры, до самых даль­ них галактик. «Гиперболоид инженера Гарина» Алексея Толстого—уже не фанта­ стика. Мир, как бесчисленное множество шкатулок, которые открываются мыслью человека. Будет открыта и главная шкатулка, в которой хранится меч, единствен­ но способный перерубить костлявую шею тому, кто вот уже миллион лет бродит по планете среди людей, — смерти. А что станет тогда, когда человек свернет го­ лову Смерти, с какой быстротой начнут открываться шкатулки с тайнами?! Ведь сейчас научная мысль движется рывками, как эстафетная палочка. А тогда не нужно будет каждому человеку начинать все с азов — жизнь-то будет длиться бес­ конечно. Человек, родившись, уже никогда не умрет. Как хочется заглянуть в то будущее. В то будущее, для которого мы готовим фундамент. Может быть, это фундамент космодрома, с которого понесут людей фотонные ракеты в другие га­ лактики. «Слышишь, крошечная Вега, наши дальние, слышишь, дети, из тридца­ того, слышишь, века...» % ^ % Через века, через тысячелетия, когда, очевидно, будут другие источники энергии, когда, может быть, на наши знаменитые ГЭС, так густо наставленные в конце второго и ¡начале третьего тысячелетий, станут смотреть так же, как мы сей­ час смотрим на водяные мельницы, человек нагнется и постучит о фундамент сво­ его счастья. И как мне хочется, чтобы губы того человека тронула радостная улыбка: «Не бухтит». Фундамент — это не только бетон, перевитый сталью, — это мы, пласты поколений, и я хочу, чтобы мы плотно пришлись друг к другу, как фо­ тоны того игольчатого света, о котором говорит Белка, чтобы у человека будущего губы тронула радостная улыбка...