Сибирские огни, 1962, № 9

Но ведь так не бывает, так не будет, потому что вовсе незачем развеши­ вать и зажигать на ветках электрические фонари. Не бывает, не будет, а интерсно. Но разве обязательно для того, чтобы ввести в свой тяжелый труд мечту, представлять все так, как случится, как будет? Я где-то читал, кажется, у Грина, одна девушка учила угольщика радовать­ ся в работе: ты, говорит, тащишь корзину с углем и представляй, что она вот-вот расцветет. Что мне представить? Как расцветает трясущаяся двухпудовая железная толкушка? Нет, с цветами она окажется непригодной для работы. Представлю-ка: блок — не блок — озеро, бетон — не бетон — вода. Я ры­ бак. Брожу с наметкой и забрасываю. Вон туда — там косяк крупных окуней прошел. Вон туда — там стайка сорожек мелькнула. Ага, тяжело тащится, зна­ чит, удачно метнул. Осторожнее, осторожнее, ближе к берегу, ближе. — Ты чего — заснул? Живее вибрируй, — налетает Алексей. — Опалубку пройди, ойалубку! Нет, рыбалка не то. Блок — не блок — долина, бетон — не бетон — земля, вибратор — не вибра­ тор—бур. Я разведчик земных глубин. Начнем с того возвышения. Бур легко идет в недра. Неудачно — ничего не обнаружено. Попробуем рядом. У-у-у,—гудит бур, вырываясь из рук. Вокруг бура выступает и пружинками вьется какая-то жидкость. Да это же нефть! Ура-а! Нефть обнаружена! — Чего ты там колдуешь? Не пропускай глубоко вибратор! Бетон испор­ тишь! — сердится Алексей. — Не задерживай! Блок—не блок — стадион, вибратор — не вибратор — ядро. Толкаю, под­ нимаю. Толкаю, поднимаю. Толкаю, поднимаю. Толкаю... Вибратор вырывается из рук и с жужжанием летит вдоль опалубки, плю­ хается и зарывается в бетон. Я ошалело прыгаю за вибратором и успеваю выхватить его, пока он не ушел на дно блока. Глазом кошу на Алексея. Он кружится вокруг опускающейся бадьи и ничего не замечает. Лишь Генюха скалит зубы и многозначительно крутит пальцем у себя в виске. Нет, не серьезно все это. Блок — блок, вибратор—вибратор, бетон — бетон, я — бетонщик. Так луч­ ше, надежнее. А в голове опять тайга с каплями фонарей на каждой ветке, я трясу головой, фонари раскачиваются, мелькают, но не исчезают. Я злюсь, потому что тайга ме­ шает мне видеть бетон, и Алексей вот-вот закричит: «Куда смотришь? Не там надо, а там!» Может быть, напрасно та гриновская девушка учила усталого угольщика видеть свою корзину расцветающей. Такая корзина, может быть, ничего, кроме дополнительных хлопот, и не принесла бедному угольщику. А Белка?.. Как она, работая, ухитряется заглянуть в свое поэтическое окошечко? День сороковой Уже шестой час дымятся горы. Уже шестой час нас обливают с высоты ледяной водой. Мы, отупевшие, нахохлились, что куры, глаза посоловели будто после вы­ пивки, щеки запали и покрылись просинью. Лишь Генюха еще способен морщить щеки в улыбке, округляя карие глаза. Я впервые замечаю, что глаза у него ка­ рие, очень карие на фоне сплошной серости. 122