Сибирские огни, 1962, № 9

ти лопат сочился потом), это нужно для поддержания вкуса к основному на земле — к физическому труду, это нужно, в конечном итоге, для коммунизма. Покончив со швырянием, оставляю лопату. И разворачиваю грудь, хрущу плечами и во все лешие вдыхаю холодный влажный воздух. Смешно оттого, что у помощника крановщика, лазающего по опалубке, вид сонной курицы. Чудак, взял бы лопату, поупражнялся... Иван к чему-то говорит: — Не наклоняясь до земли, и ¡ грибка.не подымешь. Организм человека — сложная штука. Ему никогда не нужно давать поблаж­ ки, расслабления. На то нам и воля дана природой, чтобы мы держали сами себя всегда в состоянии отлично настроенного музыкального инструмента. — Э-эх, у нас там теперечко все-то всеточки е ,— подсаживается ко мне по­ мощник ¡крановщика. — Что? •— Та и яблони, и груши, и гарбузы, и слывы, и дыни. Винограда и пэрсы- ков нема, а то все е. Молдавия рядом, так видтуда виноград и пэрсыки вызуть. По сорок копиек виноград. А тут пять раз по столечко, да и то нэ найдешь. — А откуда ты? — Та с Украины ж. — И давно оттуда? — Четыре ранив. Семнадцати ще не було, я на Кременчугскую утикав из ха­ ты. Та туточви два роки. — До конца будешь? — Выдюжу, так буду. По яблокам соокучився. Четыре копийки килограмм. — Четыре? — И три копийки бьгвае. Я гляжу на этого сонного смешного парня с Украины, недавно перешедшего из гаража в котлован, на Ивана, на Володю, на Тамару, на Олю, на Рыжуха, на Алексея, на Саню, на Белку, на Генюху, гляжу на все мечущиеся силуэты, и в груди рождается какая-то теплота. Мы — родня. У нас одна судьба. У нас одно общее чувство — строить! Чувство беспокойное, будоражащее, выгнавшее нас из обжитых углов, из годных мест и повлекшее куда-то, невесть куда. Кстати, а что такое «родня»? То ли то, что ты связан с кем-то кровными узами, или то, что ты делишь с кем-то труд, холод, нсару, разочарование, радость, неудачу, успех... Я смотрю на мечущиеся по блоку силуэты и неожиданно для себя озорно ши­ ряю украинца под бок: — Так-то вот мы и живем. —- Тай сказывся! — И ответил мне тем же — увесистым тумаком. Над нами ¡в черной высоте полощется костерком флаг, он там, где теряется вершина стрелы крана. Пожалуй, родня моя эта, родня моя тут, в блоке, в котловане. У меня — большая родня!.. День двадцать шестой «Здравствуйте, Никита Сергеевич! Мы — с Енисея. Мы те, кто укладывает бетон в плотину Красноярской ГЭС. Мы те, кто при­ ехал сюда с Волги, из Башкирии, с Украины, из Удмуртии, из Эстонии, из Моск­ вы, с Кубани, с Урала. Мы те, кто твердо решил создать на Енисее гидроэнергетический гигант, равный семидесяти пяти Волховстроям, в 2,3 раза больше Куйбышевской и в пол­ тора раза больше самых крупных прославленных американских Боулдэ.р-Дем и Гренд-Кули, вместе взятых.