Сибирские огни, 1962, № 9

— По-быстрому, по-быстрому, —подгоняет Володя на лестнице. Мы летим, голова трясется, вот-вот выдернется. Навстречу нам тянется ту­ ман, налипая на лица. — По-быстрому, по-быстрому, — ширяет меня под бок Володя, вскакивая в автобус. Чья-то брезентовая спина норовит снести мне нос вместе со скулой, я от­ тискиваюсь к окну. Под ногами скрежещут колеса. В окно видно, как в небе пла­ вают островки тайги, а там, где должны быть горы, клубится густой туман. На участке основных сооружений столовая открыта только в обед и вечером. Поэтому мы выпрыгиваем в Лиственке. Тут столовая работает с семи утра. — По-быстрому, по-быстрому,— покрикивает Володя на раздатчиц. — По-быстрому, по-быстрому, — сердится он на меня за то, что я, по его мнению, довольно тихо жую. Он же не жует, а заглатывает, и пока я справляюсь с первым блюдам, успевает опорожнить три тарелки. Торопиться надо, нам еще добираться до котлована, до него отсюда километров пять, а уже пятнадцать минут восьмого. Можно от столовой «стритануть» бегом — и к восьми будешь в котловане. Но скачем по дороге, машем руками, ловим попутные машины. У нас появилось бар­ ство старожилов. Это в прошлом году мы делали ежедневные проминки утром и ве­ чером от Лиственки до перемычки, от перемычки до Лиственки. Нынче — лень. Старожилы. Пусть новички бегают. От Дивногорска автобусы идут через каждые десять-пятнадцать мину/. До­ ходят до моста и, рассыпая нас, точно бобы, поворачивают назад,. Почему не идут через мост? В автотранспортном управлении, очевидно, думают, что мы м е те же, что были в прошлом году — пешечкам пошлепаем. Но мы не те. Мы голосуем и норовим прыгнуть в попутные кузовы. Два длинных автобуса с десятком мягких мест проходят к котловану, но нас почему-то не берут. Пронесутся, окатив пылью с головы до ног, и скроются на мо­ сту. А в окна покажутся те четыре-лять физиономий, которым каким-то чудом уда­ лось там оказаться. Мы злые на шоферов этих автобусов, один из них в клетчатой рубашке, другой в линялом не то пиджаке, не то комбинезоне, грозимся им выта­ щить из-за руля и избить. Я, записывая эти строки, привожу номера автобусов — 99-95 и 19-64 — в надежде увековечить наше негодование. Без двадцати восемь мы не выдерживаем и, поглядев один на другого груст­ но-вопросительно, летим через мост на своих двоих. Рябит в глазах от чугунных перил. Тут уж я покрикиваю на Володю и Рыжуха: — По-быстрому, по-быстрому... И так каждый день с той лишь разницей, что иногда нам ¡все-таки удается вскочить в грузовик и докатить от Лиственки до котлована на колесах. После работы Володя переодевается, ужинает, набивает карманы газетами и уходит под сосны, ¡спешит, пока в лесу еще светло. Уходит беседовать. С кем? С ум­ ным человеком — самим собой. Правда, такая беседа редко затягивается. И мы, еще не отдохнув, уже слышим с порога: — Сидите, а там бульдозер с берега сорвался (не бульдозер, так самосвал на повороте перевернулся, не самосвал, так портальный кран свалился — словом, что-нибудь случилось). По-быстрому, по-быстрому! — торопит Володя. И мы летим сломя голову тянуть или бульдозер тот злосчастный, или само­ свал, или кран, или еще что. По-быстрому, по-быстрому... Все по-быстрому, по-быстрому! Когда это кончится? А может, и вовсе не надо, чтобы это кончалось? Может, это и есть настоящее в жизни? Может, это и есть са­ ма настоящая жизнь? А без этого застой в крови, в мыслях?.. Может быть... Но знаю хорошо лишь то, что в воок^ ееенье, когда волен валяться в постели хоть до обеда, хоть до вечера, потому чтс никто и ¡ничто ниоткуда не «валится и не опроки­ нется, я и валяюсь часов до десяти, потом шатаюсь весь день, отыскивая работу то рукам, то голове. Присядем на койки, ссутулимся, Володя — на своей койке, Ры-