Сибирские огни, 1962, № 8

вали кулака, нашлись радетели, вроде нашего «первого теоретика» Нико­ лая Ивановича, но кулак снова в режиссеры не полез. Говорю, он сейчас на второстепенных ролях: от «резонера» до «простака». А сущность пре­ подлейшая, все та же — звериная... И не в земотдельской статистике эта сущность, не в финотдельских патентах, а в умении приспосабливаться к жизни, к обстоятельствам... Двадцатипятитысячник, ленинградский рабочий, направленный пар­ тией в Сибирь проводить коллективизацию, Семен Лыков долго приводил нам интересные примеры кулацкой политической социальной «ми­ микрии»... Спустя месяц судили мы поджигателей маслозавода в селе Воскре­ сенском. Осанистый адвокат, из «бывших», воздев длань, вопил, защищая организатора поджога — хилого шестидесятилетнего старичка: — У нас нет никаких оснований причислять моего подзащитного к кулакам. В обвинительном заключении написано, что мой подзащитный имел пять батраков!.. Это тенденциозность следователя и несомненное по­ пустительство прокурора!.. Помилуйте, какие тут батраки?! Иван и Петр— усыновлены. Мария и Фекла — их невесты, следовательно, тоже члены семьи, а пятнадцатилетний Николай — дальний родственник. О каких батраках может идти речь? Тем более, что в райземотделе мой подзащит­ ный числится «крепким середняком», а не кулаком. Вот справка, прошу приобщить ее к делу... Вспоминая сейчас установленную тогда градацию — «маломощный середняк», просто «середняк» и «крепкий середняк»,— я думаю: ох, и трудно же было разобраться в этих социальных «нюансах»! Но как ни сбивали с толку партуполномоченных по коллективизации «социологи» из земотделов, началась коллективизация, а с нею — и на­ ступление на кулака. Бурлят села... Скачут по проселкам нарочные с донесениями сельсо­ ветов и нарочные РИКа, пылят райкомовские тарантасы, тянутся на глу­ хие заимки кулацкие подводы, увозя в «ухоронку» неправедно нажитое добро, едут на ссыпные пункты сельсоветчики с зерном «твердозаданцев». С вечера до утра заседают в РИКе, всю ночь горит лампа «молния» в кабинете нового секретаря райкома. Я сдружился с Лыковым. Выяснилось: он бывший матрос. И я быв­ ший матрос. Иногда Семен Александрович ночью заходит ко мне на квартиру. Де­ лает несколько «рейсов» по комнате... — Дай чего-нибудь пожрать, следователь. Забыл, что не завтракал и не ужинал... — Есть яйца и утка. — Давай, браток. Поев, Лыков говорит, зевая: — Ну, пойдем... — Как пойдем? Я вздремнуть хочу!.. И ты ложись. Вон на ту койку. — Некогда... Я тебе, народный, еще десяток бумажек подбросил.... Жена все в деревне? Учительствует? — В деревне... — Так чего тебе одному скучать?.. Кончим коллективизацию — отос­ пимся! Пойдем!.. •— Въедливый ты, Александрыч... Первый раз такого секретаря встречаю. — Так я же — питерский!.. Я Зимний брал. Понял? — Ни черта не понял! Голова не работает. — Пойдем во двор. Я тебе башку водой окачу, а потом ты мне ока­ тишь...