Сибирские огни, 1962, № 8

— А ну, всем миром! — приговаривал Витюша, орудуя, в общем, один, и что-то Никаноровское чудилось мне у него в лице и в движени­ я х— деловитое и доброе. Фанерная крышка поддалась, ощерилась щучьей частотой тонких блестящих гвоздиков. Стук, возня, кряхтение, сдавленные возгласы, свер­ кающие в ожидании мальчишечьи глаза, разинутые ртишки. И бабка то­ же тут — похаживает вокруг, похмыкивает: — Вон с того боку зачепляй... Ох, недоумок... Туды, туды клещами... -—И острые черные глаза ее блестят от любопытства. Все гуще, все полнее, все слаще воздух садов в комнате. Леша сует коричневый, как абрикосовая косточка, нос прямо под Витины клещи: — Это из Китая, да? Такие, как папа привозил, помнишь, со слета железнодорожников? Помнишь, когда тебе планки для авиамодели, а мне гармошку? — Все помню, Леш, не мешай! —И солидно добавил: — Скажешь, из Китая! — он торжествующе и аккуратно снял крышку. —Нашинские, с Украины. Грамотей! И в этом «Грамотей» также было что-то Никаноровское — ласковое и убежденное. Сквозь тонкую бумажную обертку нам просияли маленькие солнца. Любовно потрудились руки этой славной Юлии! Ребята сидели на полу, у моей кровати. Старуха уселась поодаль—у окна. В руках у нас твердые, пахучие, лимонно-желтые яблоки. Какой же это сорт? Не знаю, пусть будет — «Юлька». Витюша ел сдержанно, неторопливо, солидно, а Леша куснет яблоко, повертит-покрутит, угрызнет с другого бока, и все искоса поглядывает на ящик: много ли еще там... — А вот червяки бывают в яблоках,— рассуждал он, — в этих нету, а бывают... Можно их вместо наживки? — Нашел червяка!— сдвинул брови Витюша. — Обрывок нитки, а не червяк. Верно, бабушка? На него и гальян не взглянет! — Во, а если того червяка да на волю, он, может, с ужа вырастет! Витюша слегка пристукнул своим яблоком по бритой макушке брата. — Вы его, дядь, поменьше слушайте. Он ведь у нас фан-тазер! Вер­ но, бабушка? Вы лучше поправляйтесь и с нами на рыбалку. На озерки, в наш шалашик, а то и на Шилку. — У вас, дядя, спиннинг есть? — Леша потер ладонью макушку. — Есть. — Настоящий? Вот здорово. Мне папка тоже обещал. Я уже три рубля сам скопил. — А то в кедрач, за Бурыльгу, по орехи, — сказал Витюша. — Скоро поспеют... Папка здорово их с дерева сколачивает... А бабушка веет — лучше всех... Верно, бабушка? Дядь, пойдете? — У нас свой сруб в тайге! — сказал Леша. — Раз медведь мешок с орехами утянул. Папка всю ночь караулил, думал — опять заявится. Бабуль, помнишь? «Папа, папка», «Бабушка, бабуля». И ни разу — «мама», «мамка». Перешагнет ли она снова порог этого дома? Затарахтел Космачевский мотоцикл за окном. Так. Пора. Это за мною Павел Андреевич. — Анатолий Фирсович, ты готов? Космачев стоит на пороге, короткое полупальто расстегнуто. На заго­